— Потрясающие булочки! — воскликнул Торнтон. — Где ты их покупаешь?

— У женщины в Рыбном порту, она торгует там домашней выпечкой.

— Знаю её. Прошлым летом они с мужем сообщили о замеченном ими пропавшем человеке и оказались в центре страшной шумихи. Жаль их! Хорошие люди эти Хоули. Он был рыбаком, сейчас работает неполный день — ушёл на пенсию.

Торнтон знал в округе всех — и тех, кто жил когда-то, и тех, кто живёт сейчас.

Они заговорили о предстоящем стопятидесятилетии Пикакса, и оказалось, что мастерские Хаггисов по изготовлению могильных плит тоже работают уже полтора века.

— Мои предки когда-то давно вырезали на плитах надписи на чужих языках. Когда я на них натыкаюсь, я их фотографирую.

— Тебе следовало бы написать книгу, — заметил Квиллер. — Уверен, Фонд К. опубликует её, а я куплю первый экземпляр.

— Как ты думаешь, Квилл, восстановление Дома оперы имеет какое-нибудь отношение к стопятидесятилетию? Я предчувствую, что его открытие будет главным сюрпризом, вот они и скрытничают.

Если так, подумал Квиллер, и если эта идея принадлежит Хикси, то нам грозит опасность! Но ему не хотелось каркать, и после короткого молчания он как будто случайно переменил тему:

— А где ты стрижёшься, Торн?

— Когда жена разрешает, я иду в цирюльню Боба, но случается это крайне редко. Ей нравится, чтобы я походил на зулуса.

Боб работал в красивом старом здании на Мейн-стрит. Оно на несколько футов отстояло от соседних домов, выдававшихся вперёд, и ступеньки с тротуара вели вниз, во внутренний дворик, находящийся на уровне цокольного этажа. Во дворике стояла садовая скамья, дерево в кадке и старый вращающийся парикмахерский шест. Можно было заглянуть в большое окно и увидеть, много ли клиентов ждёт своей очереди.

— Теперь уже редко попадаются парикмахерские шесты, — сказал Квиллер, — особенно вращающиеся. Мне всегда хотелось узнать, что означают красно-белые спирали на них.

Торнтон был любителем истории, и Квиллер знал, у кого спрашивать.

— В Средние века, — стал объяснять Торнтон, — брадобреи были ещё и хирургами, они ставили пиявки и пускали кровь. Перед своими заведениями они выставляли шесты с бинтами, рекламируя свои услуги. Цвета на таких шестах означали: красный — кровь, белый — повязки, синий — вены.

— Фу, знал бы — не стал бы спрашивать, — поморщился Квиллер.

В расписании Квиллера на понедельник значилась стрижка, он считал, что в этот день народу в парикмахерской обычно бывает немного. Но когда он по ступенькам спустился во дворик, оказалось, что не он один допустил такую ошибку. Через большое окно он увидел, что оба парикмахерских кресла заняты, а на складных стульях вдоль стены своей очереди ожидают ещё несколько посетителей. Пока Квиллер раздумывал, как ему поступить, из парикмахерской вышел мужчина в комбинезоне, в шапке, какие носят фермеры, и в тяжелых ботинках.

— Не могу ждать, — объяснил он. — Очень медленно, очень… Молодой Боб сломал большой палец.

— Когда стриг волосы? — удивился Квиллер.

Со своего места он видел старого Боба, работавшего за первым креслом, и молодого Боба с повязкой на левой руке, работавшего за вторым.

— Да нет, поиграл в софтбол, — объяснил фермер. — Пальцы у него шевелятся, но… медленно, слишком медленно, слишком. А у меня нет времени.

Среди тех, у кого время было, Квиллер увидел оптового закупщика сельхозпродукции, владельца магазина и Бёрджесса Кэмпбелла — преподавателя местного колледжа. Бёрджесс, слепой от рождения, пришёл сюда со своей собакой-поводырем по имени Александр.

Квиллер подошёл к Кэмпбеллу, и они занялись своей обычной игрой.

— Профессор Мориарти, — обратился к Бёрджессу Квиллер, — вы здесь с какой целью? Подстричься или выпустить кровь?

— Друг мой Шерлок, — ответил тот, — а скрипку вы с собой захватили?

— Разве вам не пора читать лекцию, профессор?

— До часу я совершенно свободен. Когда вы намереваетесь прослушать мой курс?

— А что у вас за тема на этой неделе?

— Геополитические махинации в девятнадцатом веке.

— Тогда, пожалуй, подожду с недельку, — ответил Квиллер.

Старый Боб снял с клиента простыню и встряхнул её.

— Кого из вас, господа шутники, подстричь первым? — спросил он.

— Ступайте вы, — предложил Бёрджессу Квиллер. — Я хочу взглянуть на доску объявлений.

— Мне только подровнять. Я быстро освобожу кресло… не успеет телок и хвостом взмахнуть. — Бёрджесс сделал ударение на последних словах, явно намекая на колонку «Из-под пера Квилла».