Да и мне самому отбрыкиваться будет куда сподручнее, ибо тот, кто предупрежден, тот вооружен.

А в конце набрался наглости и попросил – ну раз уж так удачно складывается наш разговор – вообще информировать меня о делах в столице. Пусть даже и козней не предвидится, но хотелось бы об этом знать, чтоб спалось спокойнее, а потому, если его не затруднит раз в месячишко черкануть пару строк…

Выразил я свою просьбу предельно деликатно, но дьяк все равно недовольно поморщился. Понимаю, предупредить – одно, а писать регулярно – совсем иное.

Однако в ответе Афанасий Иванович сослался только на чисто технические трудности. Дескать, одного доверенного человечка сыскать можно, а вот побольше…

Но я его сразу успокоил, заверив, что заботу о гонцах беру на себя. Будет с правой стороны ворот у его терема сидеть и просить подаяние один нищий. Одежка, как и положено, гнусная, драная, но на локтях кафтана непременно будут нашиты заплаты. На левом – синяя, а на правом – зеленого цвета.

– А ежели совпадет? – усомнился дьяк. – Заплат-то у них в достатке, и, как знать, вдруг это не твой человек будет?

Но у меня был готов ответ и на его возражение, поскольку я заранее разрабатывал пароли для именно такого случая, еще когда хотел подключить Хворостинина-Старковского. А что – кравчий государя, да еще пострадавший за него, это тоже о-го-го!

Однако потом все-таки передумал. Молод Иван и слишком простодушен. К тому же он не только на меня глядит разинув рот, но и на Дмитрия. И вообще, не стоит подключать первого русского поэта к своим комбинациям – других людей, что ли, нет на Руси?

Так что с ответом я не замедлил, пояснив, что надо бросить в ладонь нищему поломанную надвое полушку, а тот попеняет ему на скупость. Дескать, думный дьяк мог бы расщедриться и на что побольше, а такое разве что захудалому купчишке к лицу, и покажет в качестве доказательства точно такую же половинку.

И никому не покажется странным, что усовестившийся Власьев повелит провести нищего в людскую, распорядившись напоить и накормить его до отвала, а уж там, невзначай заглянув, одарит попрошайку от своих щедрот, к примеру, какой-нибудь одежкой или шапкой, в которую…

Продолжать не имело смысла – и без того понятно. Лишь бы дьяк не отказался, поскольку такая конспирация припахивает кровью, и проку с того, что он почти канцлер…

Коль нет в роду именитых князей, то есть Рюриковичей, а на голове боярской шапки, опалой, как Шуйский, Власьеву не отделаться. Дыба с кнутом поначалу, а в качестве десерта топор, милостиво завершающий его земные муки.

Но Афанасий Иванович, как ни странно, согласился и на это, даже похвалив меня за изобретательность. Единственное, что он уточнил, так это скорость, с которой гонец будет добираться до Костромы.

– У нас на Руси сказывают, что ложка к обеду дорога. А ежели она найдется, когда щи остынут, что с нее проку.

– А ты сам об этом нищему скажешь, – посоветовал я. – Дескать, на-ка тебе, милый, новгородку. Это значит, что немедленно скакать надо. Или московку – тут поспешать, но не так чтоб уж коней загоняя. А коль полушку – езжай себе с богом.

Но под самый конец, наверное, чтобы я не возомнил лишнего, Власьев еще раз напомнил мне, что он был, есть и остается верным слугой государя, а мне с царевичем помочь желает только лишь из уважения лично к персоне князя Мак-Альпина, из почтения к памяти покойного Бориса Федоровича, ну и дабы на Руси сызнова не пролилась кровь.

В ответ я заметил, что тоже весьма обеспокоен последней из упомянутых им причин, а потому рад, что мы с ним думаем одинаково и наши заботы сходятся.

На том и порешили.

Вообще-то в идеале имелась у меня к нему и еще одна просьба. Именно его кандидатуру вместе с патриархом Игнатием я наметил в качестве главных представителей отсутствующего Федора Годунова, если боярский переворот произойдет, когда мы будем в Костроме.

Нужные грамотки от имени царевича я уже заготовил, а им в случае убийства Дмитрия предстояло зачитать их на Пожаре. Разумеется, выйти на Лобное место они должны были не в одиночку, а окруженные надежными стрелецкими полками.

Но о таком говорить сейчас с Власьевым я не мог – рано.

Да и ничего страшного. Если убийство Дмитрия случится в наше отсутствие, то есть не на свадьбе, то мои ребятки сработают шустро и быстро передадут заготовленные письма нужным адресатам, а чтоб те не колебались, стрельцы их поторопят.

Что же касается самого венчания на царство, то тут особо и рассказывать нечего. Патриарх Игнатий, «избранный» церковным собором всего за день до того, как я вышел из темницы, провел всю процедуру в лучшем виде, без сучка и задоринки.

Голос у него, если сравнивать с Иовом, малость послабее, не так могуч, но зато вид поприличнее. Во всяком случае, песок не сыплется, да и со зрением все в порядке, а то мне Иов, когда благословлял и крестил на прощанье, едва сослепу не заехал в глаз пальцами – хорошо, что я успел уклониться.