Как я понимаю Агафью Тихоновну! Сам бы с превеликой радостью, но, увы, – руки коротки.

А вот если выбирать, что важнее, то тут колебаний нет. Пускай у того, что в царских палатах, куда больше оптимизма, отваги, умения не тушеваться и не медлить с решением в критические моменты жизни, хотя и не всегда правильным, а мой ученик и теряется, и не столь ловок, и не так силен его дух, но все рано он куда симпатичнее.

Есть у него главное, чего лишен Дмитрий. Коль дал слово – сдержит, да и к пролитию людской крови тоже относится иначе.

Впрочем, зачем перечислять? Достаточно посмотреть на его отношение к женщинам, и сразу все ясно, ибо я считаю, что мужчина раскрывает свою истинную суть именно в этом.

Да, у царевича их пока не было вообще, но, несмотря на это, уже сейчас я уверен, что Годунов никогда не станет брать силой приглянувшуюся ему девушку, пускай самую распоследнюю холопку, а вот Дмитрий...

Пока ехали туда, я вкратце на всякий случай проинструктировал Федора, чтобы он не вздумал выигрывать, честно предупредив, что Дмитрий играет слабее – уж очень лихой в своих безрассудных атаках, вообще не думая о тылах и защите.

– Не умею я поддаваться, – посетовал царевич.

– Я научу, – пообещал я и коротенько поведал о методе... дяди Кости, который в таких случаях в самом начале партии делал вид, что зевает фигуру, а потом уже всю партию сражался на равных. Но уточнил, припомнив собственные игры в Путивле: – Только Дмитрию лучше прозевай сразу две. Так оно спокойнее.

Выглядел государь еще слабым, да и принимал нас лежа в постели, но настрой у него и без всяких психологов был боевой. Разговаривал с нами кратко, но достаточно дружелюбно – не иначе как поработал Басманов, который в отличие от Дмитрия был хмур, зол и мрачен.

О причинах безрадостного настроения боярина я узнал чуть погодя, когда мы оставили Годунова наедине с царем продолжать шахматный поединок, а сами вышли из опочивальни.

Оказывается, кто и каким образом – дознаться удалось, тем более после выяснения, что приболел именно Хворостинин, и стало ясно, что отрава добавлена в вино. Однако главное действующее лицо взять живым не смогли – часом ранее его труп был найден под одной из старых колымаг на заднем дворе.

Второй же, остававшийся в живых, после пытки на дыбе заявил, что повеление насчет ядовитого порошка им было получено от убитого, который сразу пообещал награду от имени... престолоблюстителя.

– А ты думал, он назовет Голицыных или Шуйских? И я бы так же поступил на их месте, – невозмутимо заметил я Басманову. – Мало ли как все сложится, потому желательно подставить вместо себя другого, а лучше врага, чтоб одной стрелой двух зайцев.

– Есть, правда, еще одна ниточка... – протянул боярин. – Перстеньки они оба получили дорогие. Работа не старинная, но камешки знатные, так что ежели по серебряникам [20] пройти, то...

– Могут заподозрить неладное, – перебил я. – Лучше сделай иначе – собери их всех завтра в палатах. А повод невинный. Мол, желает государь сделать крупный заказ, чтоб приготовить к приезду своей невесты достойные для нее украшения.

– Не рано ли о невесте речь вести? – усомнился Петр Федорович.

– Ну тогда иное, – поправился я. – Мол, хочет он в ознаменование избавления от смерти преподнести дар церкви Рождества Иоанна Предтечи. Ну там, потир какой-нибудь, кадило или еще что – неважно. Желает, дескать, государь самолично возложить его на алтарь в приделе святого Уара, каковой мученик его и спас.

– Так-то оно куда лучше удумано, – сразу оживился Басманов. – И впрямь ни к чему их раньше времени тревожить. А уж когда соберутся, я всех серебряников к ногтю и прижму. – Он предвкушающе потер ладони, похвалив меня: – Мудёр, княже, ой как мудёр.

– А вот к ногтю прижимать ни к чему, – поправил я, воодушевленный столь высокой оценкой моих умственных способностей, и пояснил: – Запросто могут испугаться и промолчат.

– Дыба язык быстро развяжет, – отмахнулся Басманов.

– На дыбе человек и чего не было на себя наговорит, – возразил я. – Куда проще и тут схитрить. Мол, очень государю приглянулись перстеньки, кои ему на глаза попались. Вроде и простенькие, но в то же время запали чем-то в душу, и все тут. Вот он и повелел заказать это кадило именно тому, кто их делал. Поверь, что сразу кто-то признается.

– И то дело. Чего всех пужать, – кивнул боярин. – Куда лучше одного к ногтю.

«Нет, если и брать Басманова в союзники, то использовать его чисто на военных направлениях», – сделал я категоричный вывод.

Тонкая следственная работа, судя по его кровожадным заявлениям, явно не его конек, так что, став министром внутренних дел, он сразу засадит в кутузку половину москвичей, и все это лишь для того, чтобы найти одного виновного, которого он... все равно не найдет.

Придется мне и дальше тыкать его носом в очевидные вещи.