— Все в порядке? — Кент пока не касается меня, но его рука совсем рядом. — Ты выглядишь…

— Все нормально.

Не хватает только, чтобы Кент Макфуллер жалел меня. Я протискиваюсь обратно в коридор и решаю выйти на улицу и позвонить Линдси с крыльца — сказать, что мне нужно уехать как можно быстрее, очень нужно уехать. Но тут подлетает Элоди, обнимает меня, целует и визжит:

— Где тебя носило?

Она вся потная, и я вспоминаю, как Иззи забралась на кровать, обняла меня и потянула за цепочку. Зачем я вообще сегодня встала?

Элоди не убирает руки и начинает двигать бедрами, как будто мы обжимаемся на танцполе.

— Дай угадаю, дай угадаю. — Она закатывает глаза к потолку и стонет: — О Роб, о Роб. Да. Еще раз.

— Извращенка. — Я отпихиваю ее. — Ты еще хуже, чем Шоу.

Подруга смеется, хватает меня за руку и тащит в заднюю комнату.

— Идем. Все уже собрались.

— Я хочу домой, — упираюсь я; музыка здесь еще громче, и мне приходится ее перекрикивать. — Я плохо себя чувствую.

— Что?

— Плохо себя чувствую!

Она указывает на ухо, как бы говоря: «Ничего не слышу». Не знаю, правда это или нет. Ее ладони влажные; я пытаюсь вырваться, но в ту же секунду Линдси и Элли замечают меня и начинают верещать и прыгать вокруг.

— Я обыскалась тебя, — сообщает Линдси, размахивая сигаретой.

— Разве что во рту у Патрика, — фыркает Элли.

— Сэмми была с Робом, — провозглашает Элоди, покачиваясь. — Вы только посмотрите на нее. Она выглядит виноватой.

— Потаскуха! — заключает Линдси.

— Блудница! — подхватывает Элли.

— Развратница! — вторит им Элоди.

Это наша старая шутка: год назад Линдси пришла к выводу, что «проститутка» звучит слишком скучно.

— Я еду домой, — заявляю я. — Можете меня не отвозить. Как-нибудь доберусь.

Линдси, наверное, решила, что я шучу.

— Домой? Но мы только что приехали, всего час назад. — Она наклоняется и шепчет: — К тому же вы с Робом собирались… сама знаешь.

Как будто она не вопила сейчас перед всеми, что я уже сделала это.

— Я передумала.

Изо всех сил я стараюсь держаться небрежно, но это очень утомительно. Я злюсь на Линдси, сама не понимаю за что. Наверное, за то, что она не собирается уходить с вечеринки вместе со мной. Злюсь на Элоди за то, что она затащила меня сюда, и на Элли за то, что она вечно туго соображает. Злюсь на Роба за то, что ему все равно, насколько я расстроена, и на Кента за то, что ему не все равно. В это мгновение я злюсь на всех и каждого и представляю, как сигарета, которой размахивает Линдси, поджигает занавески, огонь охватывает комнату и пожирает собравшихся. Немедленно накатывает чувство вины. Не хватало только превратиться в одну из девиц, которые вечно носят черное и малюют пистолеты и бомбы в своих блокнотах.

Линдси смотрит на меня, раскрыв рот, будто слышит мои мысли. Затем я догадываюсь, что она смотрит мне через плечо. Элоди розовеет. Рот Элли открывается и закрывается, как у рыбы. Шум вечеринки затихает, словно кто-то нажал «паузу» на магнитофоне.

Джулиет Сиха. Я знаю, что это она, даже не оборачиваясь, но при виде ее все равно поражаюсь.

Она хорошенькая.

Когда сегодня она плыла по столовой, то выглядела как всегда: завеса волос, мешковатая одежда, втянутые плечи — молекула толпы, фантом или тень.

Но сейчас она стоит прямо, волосы убраны назад, глаза сверкают.

Через комнату она направляется к нам. У меня пересыхает во рту. Я собираюсь произнести «нет», но она встает перед Линдси, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. Ее губы шевелятся, но смысл доходит до меня только через секунду, как будто я нахожусь под водой.

— Сука.

Все шепчутся, уставившись на нас — меня, Линдси, Элоди, Элли и Джулиет Сиху. Мои щеки горят. Шум нарастает. Линдси стискивает зубы.

— Что ты сказала?

— Что слышала. Сука. Гадина. Плохой человек.

Затем Джулиет поворачивается к Элоди.

— Ты тоже сука.

К Элли.

— Сука.

Напоследок ее глаза, такого же оттенка, как небо, встречаются с моими.

— Сука.

Голоса превращаются в рев, люди смеются и скандируют: «Психа!»

— Ты не знаешь меня, — наконец хрипло выдавливаю я, но Линдси уже шагнула вперед и заглушила мой голос.

— Лучше быть сукой, чем психом, — говорит она, хватает Джулиет за плечи и трясет.