Эти фиктивные ответы едва ли стоили затраченных усилий, не говоря уже о том, что я не спрашивала этого идиота, какие две книги он бы взял с собой на необитаемый остров. Ответы Марисабель были еще хуже. На большинство вопросов она ответила «я не знаю», а напротив остальных нацарапала цветочки. «Ну, вот и все», — думаю я, комкая этот отстой в маленький шарик. Хватит с меня попыток пробить лбом каменную стену, и плевать, если мне придется начать статью словами «Влад любит три вещи: фехтование, себя и убивать своих братьев и сестер». Плевать, если мне придется врать и — у-у-пс — писать о том, что Влад в свободное время любит рисовать на стенах дельфиньей кровью. Теперь я имею полное право начать свое расследование.

В течение следующих нескольких часов я вношу поправки в мои данные, дополняя уклончивые ответы Влада всем, что я краем уха слышала в коридорах, и до поры до времени не заботясь о том, насколько точна эта информация. Когда я поднимаю глаза от компьютера, часы показывают уже без пятнадцати шесть, так что складываю бумаги и направляюсь к центральному выходу. Яркое солнце весело подмигивает мне, бросая отблески на лобовые стекла нескольких оставшихся машин. «Хаммер» Влада темнеет рядом с моим джипом, как громадный монстр.

У меня есть десять минут до встречи с Джеймсом. Самое время раз и навсегда выяснить, что из себя представляют эти люди. Убедившись, что на парковке никого нет, я пытаюсь заглянуть в окно «хаммера», но тонированные стекла не позволяют разглядеть ничего, кроме отраженного снаружи света. Я разочарованно нажимаю на ручку дверцы и удивляюсь, когда она с щелчком открывается. Не заперто. Приглашение заглянуть внутрь.

Первое, что я нахожу, — это сумка для покупок, полная одежды с магнитными защитными бирками; некоторые вещи надорваны рядом с биркой, словно кто-то слишком сильно тянул, пытаясь ее оторвать. Кем бы ни были эти новички, они определенно первоклассные магазинные воры, но это по-прежнему почти ни о чем мне не говорит. Мне нужны имена, мне нужны даты, мне нужно что угодно, что сошло бы за объективный, твердо установленный факт. Я запихиваю штаны и платья обратно в сумку и проверяю бардачок, но он оказывается пустым; там нет даже свидетельства о регистрации машины.

Я переползаю на заднее сиденье, выругавшись, когда от моих движений тяжелая дверь с грохотом захлопывается. Я обнаруживаю на полу недельный запас листочков с незаконченными школьными заданиями и небольшой встроенный холодильник за водительским сиденьем. Не помню, чтобы я видела, как кто-то из них обедает, поэтому было бы странно, если бы они брали с собой что-то перекусить. Я откидываю крышку, но внутри пусто.

— Кто со мной? — вдруг произносит приглушенный голос. Голос Влада.

У меня леденеет кровь. Я сползаю на пол и пытаюсь стать как можно более плоской, уповая на то, что тонированные стекла и широкие сиденья скроют меня из виду. Я слышу шум шагов по гравию и ощущаю мягкий толчок, когда кто-то прислоняется к машине всего в паре сантиметров от моей головы.

— Чем дольше мы будем оставаться снаружи на солнце, тем хуже, — нетерпеливо говорит Невилл. От его голоса, раздающегося прямо рядом со мной, дверца машины вибрирует.

— Машина остается здесь, пока здесь остаюсь я, — резко заявляет Влад. — Разбейте окно и ждите внутри или идите домой — вам решать.

У меня перехватывает дыхание. «Не ждите в машине. Пожалуйста, не ждите в машине», — мысленно умоляю я.

— Мы пойдем пешком, — говорит Невилл, и я чуть не задыхаюсь от облегчения. — Это неразумно. Особенно если ты считаешь, что ты уже близок к завершению.

— Близок? — Влад издает короткий сдавленный смешок. — Едва ли. На данный момент мы близки к тому, чтобы начать все сначала.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, — угрюмо отвечает Влад, — что я сделал неверный выбор. Это не Кэролайн.

Около машины повисает тягостное молчание. Кэролайн не — что? Девушка его мечты? Лучший игрок в мафию в Америке? Что?

— Не она? — переспрашивает Невилл, в отличие от Влада, вполне бодрым тоном. — Что ж, тогда, возможно, самое время еще раз подумать о том, что мы здесь делаем. Я, например, думаю, что мы весело заживем, если забудем про «Данаю» и останемся здесь. Ты вроде бы нравишься людям, — продолжает он, — и здесь так много интересного. Ты знаешь, например, что здесь есть клуб, посвященный исключительно созданию маленьких шагающих роботов, которые дерутся друг с другом? Потрясающе. Мне так и хочется...

Воздух разрывает громкое рычание. Кого-то швыряют на машину, и от этого удара она наклоняется в сторону, и дверца со стороны пассажирского сиденья распахивается. Если кто-нибудь обойдет машину с другой стороны, мне несдобровать. Я как можно плотнее прижимаю колени к груди и прикусываю язык, чтобы не закричать.

— Прошу прощения, если я создал у вас ложное впечатление, что это коллективное решение, — угрожающе отчеканивает Влад. — Мы здесь не для того, чтобы вступать в клубы и социализироваться с одинокими девочками в туалетах. Если я увижу, что вы занимаетесь чем-то подобным, — до свиданья. И я бы хотел видеть, что вы все бережете себя, я действительно...

Он резко замолкает, когда раздается звуковой сигнал открытой двери. О боже. Кровь приливает мне в голову, и в ушах стучит так сильно, что в течение пары секунд я вообще ничего не слышу. Я смотрю вверх, но все, что я могу увидеть, — это завитки рыжих волос Невилла, прижатые к стеклу.

— Что это? — спрашивает Влад.

— Это сигнализация. Виолетта снова оставила дверь открытой, — отвечает Невилл. Качнув машину, он отталкивает Влада и обходит ее сзади. Когда он приоткрывает дверь, чтобы захлопнуть ее, я в панике пытаюсь придумать какие-то оправдания, но разум отказывается мне служить. Я вижу его руку до локтя и татуировку на предплечье, ярким пятном выступающую на бледной коже. Если он приблизится еще на три дюйма, мне конец.