Хотя сбежали тридцать офицеров недалеко. Сразу же в широком подвальном коридоре их заставили всех улечься на госпитальные кровати, закатать рукава и брюки на лодыжках, а мужчинам вдобавок ещё и предплечья оголить. После чего профессор, которому помогал пяток местных лаборантов, стал обходить всех без исключения офицеров, закрепляя на запястьях у них узкие браслеты, на лодыжках браслеты втрое шире, а на шее и предплечьях некое подобие прозрачных, моментально прилипающих к телу кусочков пластика. При этом руководил всей программы довольно громко давал пояснения и инструктировал как и чем пользоваться. Вернее не пользоваться, а стараться с себя ничего не потерять из научного, баснословно стоящего оборудования.

–  Отныне все ваши физические и даже умственные усилия будут фиксироваться и накапливаться в одной очень умной аналитической машине. Ваша задача: не обращать на приборы лишнего внимания, вести себя как обычно, и практически ни в чём себе не отказывать. Ваша личная жизнь и свободное время вместе со сном фиксироваться не будут. Только рабочий режим тренировок и занятий. Естественно, пресекать в себе любые попытки повреждения приборов, ковыряния их ножом, или прочей преднамеренной порче. Купаться и даже нырять на большую глубину - можете смело. Температурный режим тоже довольно широк, ну разве что вредны запредельные температуры, точно такие же, как и для организма. То есть: в кипяток не прыгать и в лёд не вмораживаться.

Проходя мимо Клеопатры, профессор ничем не показал, что они хоть как-то знакомы. На Тантоитана тоже вроде никакого внимания не обратил. Зато возле Безразмерного в удивлении замер:

–  А с вами что, голубчик, приключилось?

–  Да ничего страшного…

–  Может вас в "омолодитель" на денёк уложить? Тут имеется.

–  Что вы, что вы! Не стоит беспокоится, - шепелявил толстяк.
– И так заживёт.

–  А зубки?

–  Ещё вчера договорился с дантистом Кафедры. Обещал за неделю новые приживить, - убеждал пострадавший.

–  Ну ладно, как знаете. Мне тоже интересно будет сравнить ваши результаты с остальными… Итак, дамы и господа!
– Сартре остановился в конце коридора и обратился ко всем: - По приказу вашего командования вы на неопределённое время переходите в моё почти полное распоряжение. Вернее переходят ваши тела, по наблюдениями за которыми и будут составлены соответствующие рекомендации для усиления физических нагрузок для стажёров данной кафедры и иных подобных воинских учреждений. Если что-то будет на теле мешать, или вызывать раздражение - немедленно обращаться ко мне. Можно даже среди ночи. Так…, ещё минут пять постарайтесь лежать обездвижено… Желательно громко не говорить, а уж тем более не кричать…

Ближе всего к нему оказался Гарольд, который чуть ли не шёпотом не преминул поинтересоваться:

–  Если мы крикнем, присоски испугаются и сбегут?

–  Зря смеётесь, молодой человек, - профессор склонился над воином с каким-то прибором, проверяя, как ведут себя странные пластиковые нашлёпки.
– И называйте их для удобства пеленгами. Пеленги ведь и в самом деле почти живые. Даже имеют некоторые зачатки искусственного интеллекта. И им необходимо время для приживления…

После таких объяснений возмутился всё слышавший Граци:

–  Не хватало, чтобы они приросли к нам навечно! Потом завладели нашим телом, мозгом…

–  Было бы чем владеть!
– строго оборвал его профессор. Посматривая на часы, обошёл ещё нескольких офицеров, довольно крякнул и разрешил: - Теперь можете смело бежать на завтрак. Но! Как только имя кого-либо прозвучит по внутреннему коммуникатору, немедленно мчаться сюда.

–  Если идут занятия?
– стал уточнять Гарольд.

–  В любом случае! Все ваши преподаватели и инструкторы предупреждены. Всего хорошего!

По пути в свои комнаты, во время умывания и во время завтрака, только и было что разговоров про странные эксперименты никому неизвестного гения. Ощупывали браслеты, рассматривали друг у друга почти приросшие к коже пеленги. Прислушивались к своим ощущениям и шутили на эту тему:

–  Кажется мне браслеты силёнки прибавили, как минимум втрое, - уверенно и с серьёзной рожей заявлял Армата, - Пойду сегодня вечером и поколочу Гарольда.

В тон ему отзывался Граци:

–  Давно пора наказать…, твоё зазнайство. Если у тебя силы утроились, то у Гарри наверняка удесятерились. Чихнёт нечаянно в твою сторону и…

–  … Прощай огурчик!
– хором подхватили остальные друзья, словами шуточной песни оплакивая долю лучшего в отделении специалиста по самому сложному и современному вооружению.

На что Армата без всякой обиды дал пояснения:

–  Так ведь колотить Гарольда я буду издалека, из тяжёлого миномёта.

Под смех друзей, капитан Стенеси снисходительно скривился:

–  Миномёты любишь? Вот только погоди до первых учений, где мне Танти доверит распределения оружия. Устрою так, что будешь даже спать с этим прекрасным оружием. А уж бегать - никто тебя не остановит.