Буря, поднятая исламом, отозвалась страшным потрясением среди турецкого и татарского племени, от Кавказа до Урала. Бедные шаманы всюду принуждены были уступать место неумолимым муллам. И конечно, не многие бы из них, особенно в Сибири, пережили XVII столетие, если б северные области Азии не отошли к христианской России.

Но еще большее поражение испытали шаманы от буддистов в конце XVIII и начале XIX века.

В отделе о древней истории Китая я покажу, что нельзя придавать серьезного значения сообщению о южных Гуннах под 336 годом нашей эры (т.е. во время возникновения христианства в Европе), причем говорится, что тогда в царствование государей Ши-лэ, Ши-ху и Цзун-чжина двор, а с ним и аристократия, были преданы буддизму.

Но даже и без специальной критики этого указания, мы могли бы доказать неправильность представления о его большой древности.

Мы можем доказать, что буддизм слишком недавняя религия на сибирской почве, потому трудно объяснить, как мог он оставаться чуждым для Сибири, если бы он проник в среднюю Азию, да и в самую Монголию, за много веков пред этим. Ведь ламизм, вплоть до XVIII века нашей эры не находил себе приюта даже и в Даурии, сопредельной с Китайской Монголией и сопряженной с резиденцией Ургинского патриарха.

Первым его принял Цонгольский род в 1741 году, когда Пунцук добился старейшинства над ламами, со званием протоирея (Ширета).

Русское правительство с удивлением увидело, что за Байкалом, как из недр земли, вдруг возникли 11 храмов с 150-ю ламами. Воспрещено было всякое дальнейшее размножение ламизма, но не смотря на это, лет через 15 в 1756 году, там оказалось уже 324 ламы. Но и это были только цветочки, а ягодки оставались впереди.

Таблица 1.

Преемник Пунцука Зайяга начал домогаться достоинства епископа (Бандиды0, которое и успел получить в 1764 году. Это было допущено с целью прекратить отношения здешних буддистов к чужеземному патриарху (Хутукте). Но результат получился тот, что чрез десять лет насчитывалось уже 617 лам.

Потом начался временный раскол. Галдан, второй из лам по старшинству, объявил себя независимым от Заянги и основал отдельное управление.

Обе соперничающие стороны — Цонгольская и Гусиноозерская, для поддержания своего авторитета, наперерыв старались увеличить массу своих приверженцев и только в 1808 году, вместе со смертью Цонгольского епископа Кеторкоя, борьба партий прекратилась и власть сосредоточилась в лице Гусино-Фаерского Хамбо-ламы. Шаманисты всюду были преследуемы: ни леса, ни горы не укрывали их от гипноза лам, рыскавших по всему Забайкалью и даже в окрестностях Иркутска. Само христианство ощутило тяжесть их влияния. Из язычников никто почти не решался принимать его.

В 1822 году оказалось уже более 2530 лам, при 19 храмах-монастырях и пробужденство охватило две трети инородческого населения Восточной Сибири. Христианское духовенство перепугалось, и вот в 1825 году управление Сибири положило принять за предельное число 20 буддийских храмов и 293 лам; остальные же ламы обращались в сверхштатные, но в этом же году составлен был новый штат, по которому <…>

Вслед за тем, вопросом об ограничении числа лам и храмов и об изысканию средств к пресечению дальнейшего распространения буддизма занимался Сибирский комитет, и с этой же целью послан был, по распоряжению генерал-губернатора Руперта, в Сибирь чиновник особых поручений.

В 1842 году озабочивалось этим делом Иркутское общее губернское правление и составило штат в 34 храма с 580-ю ламами. При подсчете оказалось, что в этом году в Восточной Сибири было 120 035 одних мужчин, исповедующих шигемунианскую веру и 5 545 лам, т.е. в то самое двадцатилетие, когда деятельно изыскиваемы были средства к их ограничению, буддисты более чем удвоились.

В русском христианском духовенстве опять возникли тревожные вопросы: как организуется это сонмище лам, где способы к их существованию, каково их умственное и нравственное состояние.

Буддийский канон и гражданские законы, заключавшиеся в известном монгольском уложении, требуя от лам безбрачной жизни, назначая им пребывание в монастырях, вместе с тем предписывали, чтобы они принимались в духовное звание не иначе, как с ведома и дозволения русского начальства, по его выбору и действительной надобности, и под непременным условием собственного желания со стороны приемлемого. Каким же образом такой поразительный успех?

Конечно, мы теперь можем на это ответить: действовали те гипнотические методы, о которых я вам уже говорил при описании таинства Джанан, но в то время о гипнозе еще не было научных представлений, а в чертей уже мало кто верил. И вот при виде такого успеха ламаизма, сравнительно с успехами христианства, ничего не оставалось делать, как восклицать: «Ламизм вербует, где хочет. Умножает свои легионы, и в то же время обеспечивает себя отовсюду. Чем больше семейств, связуемых с ними узами родства, тем выгоднее для них. В них находят ламы тайных своих агентов, чрез них склоняют общее мнение в свою пользу и становятся грозными для своих противников (т.е. христианских миссионеров).