Я услышала, как заскрипел стул под Танком. Услышала, как он наклонился вперед. И открыла один глаз:

– Что, время обхода?

Танк был на ногах.

– Кто–то у дверей.

Я села, чтобы посмотреть и БАХ! Кто–то громко разрядил пистолет, а затем раздался звон разбитого стекла. Танк резко отклонился назад, ударился о столик и обрушился на пол.

Стрелок ворвался в вестибюль, все еще держа в руке пистолет. Это был тот мужик, которого Танк выбросил в окно, обитатель квартиры 3С. Глаза бешеные, лицо бледное.

– Бросай оружие, – заорал он на меня. – Бросай гребаное оружие.

Я посмотрела вниз – и действительно, я держала пистолет.

– Вы ведь не собираетесь меня застрелить, а? – спросила я замогильным голосом.

На нем был надет длинный плащ. Он распахнул его и продемонстрировал опоясывающую его связку пакетов.

– Ты это видишь? Тут взрывчатка. Не станешь делать, что я скажу, и мы взлетим на воздух.

Я услышала глухой звук удара и поняла, что пистолет выскользнул у меня из пальцев и упал на пол.

– Мне нужно в мою квартиру, – скомандовал он. – Нужно попасть туда прямо сейчас.

– Она закрыта.

– Так добудь ключ.

– Нету меня ключа.

– Черт, тогда вышиби проклятую дверь, – посоветовал он.

– Я?

– А ты видишь тут кого–нибудь еще?

Я посмотрела на Танка. Он не двигался.

Парень в плаще махнул пистолетом в сторону лестницы:

– Вперед.

Я бочком обошла его и поднялась по лестнице на третий этаж. Там встала перед дверь в квартиру 3С и потрогала ручку. Разумеется, закрыто.

– Пни ее, – приказал парень в плаще.

Я пнула.

– Черт! Что это за пинок. Ты совсем ничего не умеешь? Телевизор что ли не смотришь?

Я отошла на пару шагов и с размаху врезалась в дверь. Ударилась боком и отскочила рикошетом. С дверью ничего не случилось.

– Когда Рейнджер так делал, у него срабатывало, – пожаловалась я.

Парень в плаще вспотел, и пистолет затрясся в его руке. Он повернулся к двери, взялся за оружие двумя руками, прицелился и нажал дважды на курок. Дерево расщепилось, и раздался лязг металла о металл. Парень пнул дверь на уровне замка, и та с треском отворилась. Он бросился внутрь, включил свет и огляделся:

– Что случилось с моим барахлом?

– Мы очистили квартиру.

Он пробежался по спальне и ванной и вернулся на кухню.

– Вы не имели права, – завопил он на меня. – Вы не имели право забирать мое барахло.

– Да тут его не очень–то много и было.

– Тут было целое состояние! Ты знаешь, что у меня тут было? Хорошая дрянь. Чистейшая. Черт, ты знаешь, как мне сейчас требуется вмазать?

– Послушайте, как насчет того, чтобы отвезти вас в лечебницу? Там вам помогут.

– Не хочу я в лечебницу. Мне нужна моя заначка.

Дверь открыла жительница квартиры 3А:

– Что происходит?

– Возвращайтесь в квартиру и закройте дверь, – посоветовала я ей. – У нас тут маленькая проблема.

Дверь с шумом захлопнулась, и щелкнул замок.

Парень в плаще снова забегал по квартире.

– Черт, – приговаривал он.– Черт, черт.

В холле появилась еще одна женщина. Она была сгорбленной и хрупкой, как тростинка. Возраст ее приближался годам к ста. Короткие седые космы торчали пучками на голове. На ней были надеты розовая фланелевая ночная рубашка и большие пушистые шлепанцы.

– От всего этого шума я не могу спать, – заявила она. – Живу в этом доме сорок три года и никогда не видела такого беспорядка. У нас тут всегда был хороший район.

Парень в плаще развернулся, наставил пистолет на женщину и выстрелил. Пуля врезалась в стену позади нее.

– Накоси-выкуси, – сказала старушка, вытаскивая никелированный девятимиллиметровый откуда–то из складок ночнушки и целясь двумя руками.

– Нет! – заорала я. – Не стреляйте. Он опутан…

Слишком поздно. Старушка продырявила парня, и звук моего голоса потонул в грохоте взрыва.

* * * * *

Очнулась я, привязанная к каталке. Я находилась в вестибюле здания, и вокруг было полно людей, преимущественно копов. В фокус попало лицо Морелли. Губы его двигались, но не было слышно, что он говорил.

– Что? – заорала я. – Говори громче.

Он помотал головой, замахал руками, и я прочла по его губам: «Несите ее прочь». Парамедики покатили каталку из вестибюля на воздух. Я ощутила, как меня грузят в санитарную машину, ночное небо освещали мигалки.