— Ну, если царь согласится помочь, нам всем придется идти совсем в другом направлении, — последним поднимаясь с земли, качнул головой юноша.

— Тебя это чем-то не устраивает? — тотчас повернулся к нему брат.

— Да боги с тобой, — устало вздохнул Алиор. Оглядываться назад было страшно, смотреть в будущее — еще страшнее. Так что в глубине души он даже надеялся, что Альнар удастся добиться своего. Потому что иначе… А что иначе?

Его грусть оказалась заразной. Глаза его спутников тоже подернулись печалью. Царевич оглянулся назад — туда, где за черным частоколом леса остался Лиин.

— Прости, друг, — еле слышно прошептал он. — Ты отдал за нас свою жизнь, а мы даже не отдали тебе последний долг, похоронив.

— Хватит, — его старший брат мотнул головой, отгоняя от себя дурные мысли, которые так и остались лишь его, не высказанные вслух.

Надо было что-то делать, чем-то заполнять настоящее, чтобы прошлое и будущее не задавили друг друга, случайно столкнувшись в образовавшейся между ними пустоте.

Он огляделся вокруг.

— Ты думаешь о разбойниках? — его спутники насторожились.

— Им сейчас не до нас.

— Да уж, столько золота на голову свалилось, — кивнул, соглашаясь с братом, Аль. — Делить будут долго.

— Это вряд ли, — фыркнул Лот. — Золото — такая вещь, которая очень плохо делится больше чем на одного. Всегда кажется, что у другого больше, а тебя обделили. Да и зачем делить то, что может достаться и одному?

— Это точно, — кивнул Альнар, его лицо скривила злорадная усмешка. — Может, у Лиина и не будет похорон, но вот бой над его телом устроят — достойный царских. И крови прольется — мало не покажется.

— Хорошая смерть для воина — в бою, — проговорил Алиор.

Брат несколько мгновений смотрел на него — с долей не то снисходительной грусти, не то сомнения, готового перерасти в нечто большее — а затем сказал:

— Смерть не может быть хорошей. Она плоха уже потому, что есть.

Аль решительно замотал головой: он думал совершенно иначе. Однако прежде чем он успел открыть рот, чтобы возразить, наследник сказал, заставляя брата так и застыть с открытым ртом:

— Однако если бы у меня было право выбирать, я предпочел бы ту смерть, что напророчил мне ты — окаменеть в миг исполнения своей самой заветной мечты.

— И что в этом хорошего? — спросил Лот, для которого все эти разговоры о смерти были, по крайней мере, неприятны и уж точно совершенно непонятны.

— Потому что, сбывшись, мечта уходит, моя же сохранится навсегда.

— В камне? — хмыкнул бродяга.

— Камень прочнее человеческой плоти, — спокойно пожал плечами наследник, ради такого случая готовый даже простить собеседнику усмешку. — А чудо, — добавил он, повернувшись к брату, — дает надежду на новое чудо.

— Что в один прекрасный день камень растает, точно лед, и ты вновь оживешь? — Лот смотрел на Альнара с видом человека, ожидавшего, когда, наконец, выяснится, что все сказанное — не более чем шутка, и над ней разрешат посмеяться.

Но наследник был совершенно серьезен:

— Вот именно.

Его брат после некоторого раздумья неуверенно кивнул: действительно, так лучше, чем очнувшись в какой-то миг понять, что лишился головы или, и того хуже, медленно умирать во власти смертельной болезни.

Последняя мысль заставила его резко вскинуться, словно приходя в себя после долгого забытья. Приблизившись к бродяге, юноша решительно взял его за плечи, резко повернул к себе.

— Ты что? — удивленно и вместе с тем несколько испуганно взглянул на него Лот. Хотя до этого мгновения он не решался признаться в этом даже самому себе, но теперь-то от правды бежать было некуда: младший царевич пугал его ничуть не меньше, а, может, и больше, чем старший. Конечно, последний был властным и сильным, ему ничего не стоило приказать кому-нибудь зарубить неугодного. Но, несмотря на это, он не был властен над судьбой. А вот младший… Бродяга нервно дернул плечами, вспомнив: тот ведь совсем недавно напророчил Лиину смерть от меча. И вот — все сбылось с такой жуткой точностью, что… Что от одной мысли об этом становилось не просто не по себе, но жутко. — Что же мне теперь, — поняв, что собирался сказать ему Алиор, пробормотал он, — поселиться в лесу?

— Главное не входи в города.

— Перестаньте, — болезненно поморщился Альнар, прерывая так и не успевший начаться разговора. — Если постоянно думать о смерти, то и жить нет смысла.

— А как не думать? — Лот шмыгнул носом. — Вон Лиина она нашла — тот даже опомниться не успел.

— И хорошо, что не успел! — взмахнув руками, воскликнул наследник. — Так бы умер прежде собственной смерти, — он шагнул к бродяге: — Как собираешься сделать ты! — и резко ткнул пальцем его в грудь.

— Может, если бы он помнил… — начал Аль, но брат перебив его:

— То что? Не стал бы ничего делать? Выбросил свой меч в болото и сдался в плен, выбирая жизнь в рабстве? Это воин-то?!

— Нет, но… — юноша прикусил на мгновение губу, с сомнением пожал плечами. Что он мог на это сказать? Ведь еще не известно, была бы эта другая, выменянная у богов на знание, судьба лучше прежней.

— От судьбы не уйдешь, — думая о своем, вздохнул Лот.

— Вырой себе могилу и ложись, — зло отрезал наследник. Его голос звучал холодно и резко, как порыв зимнего ветра. — А я пошел.