Но шедший за спиной бродяги сын воина ничего этого не видел и потому, видимо, решил, что путник нуждается в его помощи. Ускорив шаг, он выдвинулся чуть вперед, оказавшись между двумя спорщиками.

— Довольно, — твердым голосом проговорил он, в то время, как рука сама собой легла на отцовский меч.

— Ага, — Аль-си одобрительно кивнул. — Один уже согласился со своей судьбой. Воин и в сотом поколении воин. А какой воин не мечтает стать стражем нового Основателя? Вот только, подумай, у кого больше шансов им стать: у ничтожного бродяги или царевича, прямого потомка легендарного царя?

— Прежде чем становиться царем, хорошо бы сначала сделаться человеком, — хмуро глядя на царевича, проговорил тот.

— Еще один умник! — презрительно фыркнул наследник. — Выходит, глупость заразна, — с этими словами он повернулся к Алю. — Мне стоит держаться от тебя, брат, подальше. Как бы тоже ума не лишиться.

— А что безумного в желании быть человеком? — спросил сын торговца, встав рядом со своим новым другом, чем вконец удивил того, кто считал себя предводителем.

— И ты туда же? — недоверчиво взглянул на него царевич. — Ты, который совсем недавно глядел мне в рот, ловя каждое слово и мечтая лишь почаще попадаться мне на глаза?! Ну ничего, ничего, я подожду, когда мой сумасшедший брат вам надоест, и вы на карачках приползете ко мне. А я еще подумаю, иметь ли после этого предательства с вами дело, или прогнать прочь!

Впрочем, он мог ничего не говорить, все равно никто его не слышал.

— Меня зовут Лот, — всеобщее внимание переключилось на бродягу. — Его, — он кивнул на проводника, — как вы все, несомненно, знаете — Аль-ми. А вас?

— Лиин, — с готовностью назвался сын воина, который, видно, давно хотел представиться своим спутникам, но не решался сделать это первым в присутствии царевичей.

— Рик, — несмело проговорил сын торговца, с опаской поглядывая на бродягу, смелость которого его одновременно шокировала и восхищала. Сам бы он никогда не решился сказать и половину того, что бросил в лицо наследнику правителя Лот.

— Так для чего мы были избранны? — спросил младшего царевича Лиин, решив, что теперь вправе сделать это.

Тот медлил с ответом. И когда молчание стало в тягость, вместо него заговорил Лот:

— Чтобы добраться до повелителя дня, — он был уверен, что понял все правильно. Его спутники согласно закивали. И лишь смотревший на приятеля, чуть наклонив голову, Аль не был в этом так уж уверен. Ему никак не шли из головы последние слова отца — те, что о мести. Однако сказать об этом вслух он не решался. Потому что месть — нечто низменное, в ней нет и не может быть величья.

— Добраться до повелителя дня — для чего? — почувствовав его неуверенность, поспешил укрепить ее Аль-си. — Просто так?

— Чтобы он снял проклятие с Десятого царства.

— Значит, мы — только вестники, а он — спаситель?

— Ну, — его спутники переглянулись. Улыбки сползли с их лиц, глаза поблекли, плечи опустились, когда они поняли: — Так получается, — в том, чтобы нести известие, нет особого подвига. Для этого не обязательно быть героем, даже человеком можно не быть — есть же вестники — голуби. Жаль, что с голоду в Альмире всех их съели. Сейчас можно было бы и вообще никуда не идти — послать мудрую птицу с мольбой о помощи — и ждать ответа.

— А ты как считаешь? — в упор глядя на брата, спросил его наследник.

И тому ничего не осталось, как ответить, хотя он и понимал, что его ответ не понравится спутникам, может быть, даже скорее всего — отшатнет их от него.

— Я не знаю, прав или ошибаюсь…

— Не ошибаются только боги. Но мы — избранные ими. И, значит, должны знать правду. Если не всю, то хотя бы ее часть.

— Даже если нам удастся добраться до повелителя дня, это еще не означает, что он согласится нам помочь, а если и согласится — может оказаться слишком поздно: спасать уже будет некого.

— Зачем тогда… — озадаченно глядя на него, начал Лиин.

— Чтобы отомстить врагам, позволив душам мертвых успокоиться.

— Пятеро против орды кочевников, с которой не смогло справиться целое войско? — Аль-си расхохотался. — Нет, брат, ты явно не в своем уме, если верить, что способен исполнить последнюю просьбу отца!

— Но месть, это… — сын воина, поморщившись, сник. Только что он видел себя чуть ли не спасителем земли, и вдруг его сбросили с небес прямо в навозную кучу.

— Это — надежда слабых, ни на что не способных! — воскликнул старший царевич.

— Но этого хотел отец.

— Что отец! Не он избрал нас, а боги! Если ты не заметил, мы здесь пытаемся разобраться, понять, чего они от нас ждут!

— От вас — не знаю, — отвернувшись в сторону, пробормотал Аль. — А от меня — чтобы я дошел до повелителя дня.

— И все? — Лиин смотрел на него, недоверчиво прищурившись.

— Да, — кивнул юноша, которому было больше нечего сказать.

— А мы? — не унимался сын воина. — Зачем нужны мы? Чтобы помочь тебе пройти этот путь? — ему хотелось более значимой судьбы. И поэтому ответ младшего царевича: