Стоит «оно» метрах в двухстах от нашей улицы, зимой в снегу, на котором никогда не видно никаких следов. Никто к телефону не подходит! Никто по нему не звонит и летом, хотя, понятно, летом следов не видно.

Желающие могут убедиться, что я не лгу. Но приближаться к сооружению, а особенно пытаться позвонить, не советую. Мало ли чего? Кто знает, куда дозвонишься?

Я продолжаю мечтать и строить планы. Глобальные проекты, вроде штурма Лубянки, я отложил на время. Мне бы воздвигнуть рядом с домом ветряк на высоком берегу, чтобы задаром получать электричество. Еще я мечтаю перебросить через реку мост на тросах и с роликами, я видел такие у десантников, но Лопухин категорически против.

— Знаешь, — говорит, — сколько понаберется чужого народу!

Довод, конечно, серьезный.

Но главное, меня не покидает мысль: если нельзя обустроить всю страну, то хотя бы перегородить улицу шлагбаумом, повесить замок… Ну и так далее, вы уже в курсе.