Падший ангел встал. Длинными тонкими пальцами расправил одеяние, чтобы складки легли красиво. Грациозно сошел с возвышения — и у самого каменного мешка, где сидел Муммульф, оборотился. Чудовищного облика демон со вздутыми мышцами, оскаленными клыками и мутными глазками подошел к Белиарху, ткнул его по-дружески змеиной головой плетки в солнечное сплетение и глухо велел:

— Показывай этих послов, погляжу я на них!

Оба демона исчезли.

Отсутствие предводителя развязало Адским герцогам руки.

Ушибленный креслом герцог Забан тут же подскочил к темнице герцога Муммульфа и, плюнув для начала на макушку поверженного врага, начал припоминать ему старые обиды:

— А помнишь ты, Муммульф, как обзывал меня в Храме Горестей, а? Извергом недоделанным, это ж надо чего удумал!

— Мало, видно, обзывал, — рыкнул снизу Муммульф. — Надо было тебе башку сразу открутить.

— Лапы коротки, свою лучше держи крепче. Тут многие интересуются, почему это у тебя только советники гибнут, а на тебе ни царапины.

— Змеюка ты подколодная, Забан! — взревел снизу Муммульф.

— Это на мне-то ни царапины?! Чтоб тебя так сегодня приложило, как меня вчера! Сидите тут, задницы греете, а говорят, Орды Нежити скоро лавиной попрут. Посмеюсь я тогда над вами, ох посмеюсь!

— Не захлебнись от смеха, — прогудел Забан. — Ты у нас насмешник известный.

— Давай-давай, — поощрил Муммульф. — Торжествуй. Ты-то у нас храбрый только когда меня в каменный мешок сажают, герцог Забан.

— Ах ты, скотина! — взвился задетый за живое Забан. — Чтоб тебе сгнить в этом мешке! Чтоб тебя виверна покусала!

— Не твоя печаль, — хохотнул Муммульф. — Не твоя забота.

Синий демон Ашкаэль прогудел со своего места:

— Ты сам жаловался, что устал, герцог Муммульф. Наслаждайся теперь заслуженным отдыхом, набирайся сил, здоровья.

— И ты не кашляй, синенький! — не остался в долгу арестант. — Не надорвись, столицу охраняя восемьюдесятью когортами.

Кое-кто (тот, кто сидел подальше от Ашкаэля) откровенно ухмыльнулся.

— Да что с ним разговаривать! — надулся герцог Забан. — Накрыть клетку его же мантией, пусть посидит в темноте, подумает.

Рету приуныл — не вспомнило бы благородное собрание, что к пантеровой мантии прилагался еще переносчик, да не стало бы выяснять, куда он делся…

Но тут вернулся Бетрезен.

— Люди предлагают нам союз, герцоги мои! — объявил он. — Это очень забавно. Я не хочу пятнать этот зал их присутствием. Все перемещаемся в пыточную. Кроме нашего дорогого Муммульфа, конечно.

Адские герцоги дружно загоготали.

— В пыточную!

— Там точно будет весело!

— Запомнят они этот союз!

Бетрезен, снова обернувшийся печальным светлым ангелом с плеткой в руке, смотрел на них с доброй отеческой улыбкой.

— Не напугайте послов с порога, — предупредил он. — Пусть сначала поверят, что их держат за равных. Веселиться будем в конце.

Адские герцоги оборотились в демонов, облачились в свои великолепные мантии. Бетрезен хлестнул жабку напоследок еще раз и вышел в окружении дьявольской свиты.

В пустом зале остались трое: Рету, затаившийся под столом, Адский герцог Муммульф в каменном мешке и печальная жабка с серебряной лапкой, прикованная к трону.

Рету подождал, подождал, а потом выбрался из-под стола. Хотел выглянуть из окна, сначала на одной стене, потом на другой — и понял, что окна только с виду ничем не закрыты. На деле же там невидимая защита стоит, крепче решеток. Подошел к трону и попытался оборвать жабкин поводок, приковывавший ее к тронной ножке. Жабка посмотрела на Рету полными слез глазами и вздохнула.

Рету задумался: как же можно освободить бедолагу- зверюшку?

— Кто тут? — насторожился в яме герцог Муммульф.

— Я, — честно отозвался Рету.

— Ты что там, гном, творишь? — удивился Муммульф. — Жить надоело?

— Я не гном, — наконец объяснил демону Рету. — Я не из Горных Кланов.

Жабка, волоча за собой цепочку, поднялась на верхнюю ступеньку трона и неожиданно подпрыгнула на одной из плит.

Решетки на каменном мешке исчезли.