В рамках «рода» оформлялись полигамные брачные союзы. Полигамной была и княжеская семья. Христианство не в состоянии оказалось «совершенно» ликвидировать полигамию. Разновидность своеобразной «субполигамии», наличие двух, трех «жен» (причем, речь идет именно об упорядоченном, а не о «блудном», беспорядочном сожительстве) зафиксировал Григорий Котошихин, описывающий уже Московскую Русь в царствование… Алексея Михайловича… В больших княжеских семьях мальчики рано входили в дружинные корпорации, отсылались «на княжения» и в походы. Братья вполне могли даже и плохо знать друг друга. Это, впрочем, вполне естественное положение и для скандинавских земель и для Западной Европы. Церковь ограничила число браков, уже нельзя было заключить одному лицу несколько брачных союзов; причем было ограничено число браков даже в случае смерти одного из супругов. Потомство от четвертого (вариант: от третьего) брака уже полагалось незаконным. Но в народном сознании «полигамные принципы», как мы уже заметили, сохранялись очень долго. Например, так называемый Лжедмитрий являлся в глазах церкви совершенно незаконным претендентом на престол, ведь он был рожден от какого-то там послепятого брака Ивана Грозного. Но в глазах народа это был совершенно законный претендент, рожденный от «объявленного» брака своего отца…

Мы так и не рассказали почти ничего о развлечениях Рюриковичей (а собирались). По логике, князья должны были содержать всевозможных танцоров, жонглеров и певцов — слагальщиков хвалебных песен. Но во всем русском летописном своде подобный певец упоминается более или менее подробно всего один раз. Это «славутный певец» Митуса из Галицко-Волынской летописи, он был наказан за отказ служить князю Даниилу Романовичу. Приведем также несколько примеров из добросовестного труда А. С. Фаминцына (вторая половина XIX века) «Скоморохи на Руси»: летописец Переяславль-Суздальский говорит об особом «скоморошьем платье»; вероятно, это короткая верхняя одежда и узкие штаны, потому что сказано, что «латины» одеваются «аки скомраси», это XIII век; а вот что сказано о Святополке в Повести временных лет: «Люто бо граду тому и земли той, въ немъ же князь юнъ, любяй вино пити съ гуслми», это 1015 год. Не забудем о том, что древнерусская письменная традиция — христианская, и относится резко негативно к языческим «увеселениям». Но, впрочем, именно этой традиции мы обязаны наличием хоть малых сведений о подобных увеселениях, о русских певцах и потешниках. В житии преподобного Феодосия, игумена Печерского, говорится о палатах князя Святослава Ярославича (также XI век), где игумен видел «многих играющихъ передъ нимъ: оныхъ гуслныя гласы испускающихъ, иныхъ органьныя писки гласящих, иныхъ же мусикийския (по другим спискам: «замърныя»), и тако всех веселящихся, яко же обычай есть предъ княземъ». Естественно, в этом тексте не названы подлинные названия древнерусских музыкальных инструментов… Известна фреска с изображением музыкантов в Софийском соборе в Киеве. Изображены флейтисты, трубачи, музыканты, играющие на инструментах наподобие арфы, гитары и тарелок. Некоторые из музыкантов изображены танцующими. Фреску эту относят к концу XI века. Но трудно сказать, насколько это изображение соответственно реалиям древнерусской жизни, музыканты изображены по византийским канонам…

В слове «О неделе» епископа Евсевия (XIII век) говорится осудительно о народном развлечении, «когда одни играют, другие танцуют:»… и «обрящете ту овы гудущи, овы пляшущи»… В текстах XVI века упоминаются «скакание и плясание», «игры в бубны, сопели и струны», «игры гудцов и скоморохов». Сохранились сведения о скоморохах, входивших в «дворовый штат» бояр и князей при последних Рюриковичах. Много свидетельств о «наемных», «платных» певцах и музыкантах в царствование Ивана Грозного. Так Даниил фон Бухау, посол императора Максимилиана III, пишет о том, что юношам и девушкам не дозволялось танцевать на свадьбах, «…одни только гистрионы, выгоды ради, исполняли публично некоторые пляски с нелепыми телодвижениями». Самого царя, впрочем, упрекали в том, что он танцует вместе со скоморохами в масках; это, вероятно, считалось ярким признаком безнравственности…

Возможно сделать осторожный вывод о том, что вследствие церковных гонений на народную светскую культуру культура эта развилась в формы низовые, табуированные, обсценные (т. е. «непристойные»)…

Не так-то просто говорить о древнерусском язычестве. Первые «русы» — «пришельцы» — принесли свои скандинавские культы; в захоронениях найдены, например, амулеты, имеющие отношение к почитанию бога-громовержца, «молоточки Тора». Впрочем, у скандинавского Тора был аналог — древнерусский Перун. Ибн-Фадлан рассказывает о том, как «русы» поклоняются деревянным столбикам (вероятно, наподобие античных «герм»), символизирующим богов. Древнерусская летописная традиция зачастую смешивает славянских и угро-финских жрецов языческих божеств, и те и другие именуются «волхвами». Никаких подробных описаний древнерусских языческих божеств и их культов мы не имеем; и это понятно, летописцу-христианину было бы недостойно, непристойно и даже и мучительно о подобном писать. А вот что пишет Н. И. Толстой в предисловии к энциклопедическому словарю «Славянская мифология»: «Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников». До нас дошли имена некоторых божеств: Перун, Велес, Дажьбог и т. д. Можно предположить, что они имели достаточно развившиеся культы. Известно свидетельство Повести временных лет о брошенном в волны Днепра при крещении киевлян «идоле» Перуна; вероятно, это была большая деревянная скульптура с элементами золочения, серебрения; брошенная в воду она плыла…

И, говоря о древнерусской мифологической системе, о возможности ее реконструкции и изучения, нельзя не упомянуть о труде Андрея Сергеевича Кайсарова «Славянская и российская мифология». А. С. Кайсаров — один из первых серьезных и добросовестных исследователей «русского язычества». Он получил образование в Германии, преподавал в университете в Дерпте. «Славянская и российская мифология» написана на немецком языке, впервые книга была издана в 1804 году в Геттингене. На русском языке была издана в 1807 и 1810 годах (перевод Андрея Аллера). Автору было чуть более двадцати лет. Небольшое его сочинение представляет собой попытку энциклопедического словаря с добросовестно написанной вступительной частью. А. С. Кайсаров участвовал в войне с Наполеоном и погиб в 1813 году близ немецкого городка Гайнау в возрасте тридцати лет.

Для того чтобы оценить труд Кайсарова, нужно, конечно, сравнить то, что пишет он, с писаниями современных ученых. Вот, например: «Конечно, встречаются нам инде немногие и притом весьма рассеянные известия, которые однакож сообщают то одни только имена, то недостаточные и темные повествования. Тут нужен дух опытного критика, чтобы из этого хаоса образовать нечто целое». Это написано юношей в начале XIX века! Но ведь, в сущности, то же самое пишет опытный ученый Н. И. Толстой в конце века двадцатого… Или вот о Бабе Яге: «Древнейшие русские повести (сказки? — Ф.Г.) описывают нам ее гнусною, сухощавою старухою, высокого росту, с костяными ногами, и пр., и пр., и пр.! Экипаж ее совершенно соответствовал красотке, которая в нем ездила: это была ступа, которую богиня погоняла пестом железным, находившимся у ней в руках.

В тех же сказках замечательны еще следующие стишки:

С тех пор прошло почти двести лет; изменилась методология, сформировался семиотический подход к изучению фольклора; но нельзя сказать, что о той же Бабе Яге с тех пор собрано намного больше сведений; нет, невзирая на все фактические погрешности и неточности, работа молодого Кайсарова интересна и сегодня…

Здесь стоит отметить, что на формирование у Кайсарова интереса к «дохристианским национальным корням», настоящего научного интереса, несомненно оказало влияние современное его учению в Геттингене движение общественно-политическое за объединение немецких княжеств в «единую Германию»; этому движению человечество обязано многими и многими интересными культурными явлениями: от возникновения самого понятия «фольклор» и начала фольклористических исследований до немецкого национал-социализма включительно; впрочем, мы об этом еще будем говорить в связи со «Словом о полку Игореве»…