В прочем, скучать не пришлось.

Иефа как раз успела подробно вспомнить и тщательно обдумать события последних нескольких дней; выстроить логические цепочки и прийти к неутешительному выводу, что в цепочках этих логики ни на грош; мысленно обругать мирно спящую дриаду за коварство и подкожность и поразмыслить над особенностями своего трансформированного слуха, когда он (слух, разумеется) сообщил ей, что в лагере гости.

Точнее, гость.

Ласка деловито прошмыгнула мимо храпящего дварфа и вытянулась любопытным меховым столбиком, усиленно шевеля носом.

«Ну и?...» - подумала Иефа, без всякого удивления разглядывая «зверушку». Ласка смешно покивала, опустилась на все четыре и исчезла в темноте.

– И что это было? – пробормотала полуэльфка. Зулин нервно всхрапнул во сне, Иефа вздрогнула и плотнее закуталась в плащ. – Совсем с ума посходили.

В траве едва слышно зашуршало, и ласка появилась снова, но близко подходить не стала, замерла на границе освещенного круга и ехидно уставилась на барда.

– Мог бы и сам прийти… - проворчала полуэльфка, поднялась на ноги и сделала несколько бесшумных шагов по направлению к ласке. Зверек подпрыгнул на месте, как мячик, и юркнул в темноту.

Шагать по ночному лесу было совсем не страшно. Ласка бежала впереди, то появляясь, то исчезая, но особо не пряталась – вела. Избавившись от настырного света костра, темнота стала прозрачной, мягкой и очень… свежей – пожалуй, как таволга после дождя. Может, и не стоит жалеть о городах. Может, действительно лучше так, одной, когда лес шепчет о чем-то своем, и никому нет дела до чистоты крови. Все равно жизнь – такой, какой она должна быть – жизнь не получится. Ни тебе радости, ни тебе ореховых глаз…

И хрен с ними, с глазами!

На Иефу пыльным мешком свалилась тоска. Все правильно. Теперь уже точно – никогда и ничего. У нее теперь скорпионий хвост, совиные зенки и основательно разросшаяся клумба на голове. За одну только внешность ее забьют камнями в первой же деревушке, и никто не спросит, откуда она такая взялась. Даже если найти условного знахаря, или ведуна, или шамана, который сможет вернуть ее в нормальное состояние, остается Вилка. Вилка, к которому полуэльфка упрямо обращалась «мой хороший». Вилка, который сопел ей в ухо на привале и горестно ревел, если терял ее из виду. Вилка, решивший почему-то, что она его мама.

Хорошо Зулину: его фамильяр – обычный кот. К котам в городах нет претензий. Котов почти все любят, а осиротевших подрастающих совомедведей – не все. Это значит – прощай, Бристоль.

Ласка вывела Иефу на небольшую уютную прогалину, юркнула в кусты и пропала. Занятая своими безрадостными мыслями полуэльфка машинально сделала еще несколько шагов и остановилась, сообразив, что осталась без провожатого. Лес шумел и шуршал, бормотал, шептал и вскрикивал, но все эти звуки не имели никакого отношения к любопытной насмешливой ласке и ее таинственному хозяину. Никто не собирался выныривать из темноты, чтобы сказать… Что сказать?

По спине деловито побежали мурашки, а в голове – от виска к виску – испуганно заметалась мысль, которая, по-хорошему, должна была возникнуть еще там, у костра: зачем?

Зачем ее привели сюда? А главное, зачем она пошла? Почему была так уверена, что это ничем не грозит? Разговора ждала? Почему? А если… Иефа даже вспотела от сознания собственной тупости. А если ее увели специально, чтобы она не перебудила своим криком команду? Теперь лагерь остался без часового. Теперь их могут перерезать, как сонных кур, а все потому, что одна феерически тупая полукровка очень любит, холит и лелеет свою тоску! А главное, как все просто…

За спиной хрустнуло. Иефа стремительно обернулась и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. На краю прогалины, небрежно привалившись к стволу дерева, стоял некто, очень высокий и плечистый (полуэльфке даже показалось сперва – со страху – что он невероятно огромен, как гора), и держал в руках сломанную сухую веточку. Предупреждал, значит. Вежливый. Иефа осторожно выдохнула, переступила с ноги на ногу и разжала кулаки.

– Привет, - дружелюбно поздоровался шантажист, сложил обломки веточки и еще раз ими похрустел. – Спасибо, что пришла.

«Как же я его не услышала?! – мелькнуло в голове у полуэльфки, пока она безуспешно пыталась рассмотреть лицо, скрытое тенью капюшона. – Как же так?!»

– Только у меня к тебе просьба, - шантажист отшвырнул в сторону обломки хвороста и отлепился от дерева. – Пожалуйста, на этот раз не изображай сумасшедшую дуру, ладно? Второй раз уже не смешно.

– А первый раз было смешно? – кашлянув, просипела Иефа.

– Чуть не обделался! – заверил шантажист.

– Не смей употреблять в моем присутствии такие выражения! – очень натурально оскорбилась полуэльфка. – Если я сама к тебе пришла, то только от сознания собственной правоты! Думала, может, совесть у тебя, душегуба, проснулась! Может, передумал все-таки на предмет моей девичьей чести?