– Жаль? – едва слышно повторила Иефа.

– Да, жаль, - кивнул проводник. – Мне стоило посоветоваться с Этной. Твоя сила оказалась слишкомстихийной, чтобы на нее можно было полагаться. Из-за моей оплошности…

– Оплошности?..

– Оплошности, да, мы потратили уйму времени на ваше восстановление, а потом потеряли больше двух часов, изображая мраморные статуи на солнечной лесной поляне. Так что простите мне мою поспешность и недальновидность. Все.

– Все? – не веря ушам, переспросила полуэльфка.

– Все, - подтвердил Ааронн.

«А ведь действительно – все, - отстраненно подумала Иефа, обвела недоуменным взглядом лагерь и моргнула. – То есть, совсем. То есть, если я сейчас не взорвусь, не устрою скандал, истерику, не начну рвать на себе волосы… то есть, веточки… если я просто промолчу, на этом все закончится. Зулин назначит часовых, мы ляжем спать, утром проснемся и пойдем дальше, как будто так и надо, как будто все, что сейчас было сказано – в порядке вещей!»

– Ну, - неуверенно произнес маг, - если вопрос исчерпан…

«Я останусь вариться в соусе своей обиды, пережевывать, обдумывать, смаковать его обвинения, снова и снова прокручивать в голове этот прекрасный монолог, и буду думать, что, наверное, я действительно в чем-то виновата, и что в его словах есть доля правды, ведь я действительно… Не сказала про Нораха… и про след все выдумала… А то, что сделал Ааронн – это так… Мелочь…»

– …то, наверное, стоит закончить на сегодня, поскольку…

«…и неважно, что он меня почти убил, и к черту, к черту меня, безразлично, что он меня унизил, и…»

– …мы все устали, а завтрашний день вряд ли будет легче, чем вчерашний и сегодняшний, и поэтому…

«…это можно, это в порядке вещей, с такими, как я, так поступают иногда, просто потому, что такие, как я…»

– …давайте распределим дежурства и ляжем спать, пока…

Стив медленно и тяжело поднялся, перехватил поудобнее топор и кашлянул, прочищая горло.

– Да откуда же ты такой гнусный… - начал он и двинулся в сторону эльфа, но Иефа вскочила на ноги и ухватила его за локоть.

– Стив… Стив, миленький, не надо.

– Тебя не спросил!!! – вне себя рявкнул побагровевший от ярости дварф.

– Стив, пожалуйста, - Иефа выпустила его руку. – Не надо меня унижать… еще больше.

– Я только хочу, чтобы он…

– Стив. Я сама ему все скажу, - Иефа подошла к эльфу, помолчала, глядя ему в глаза, а потом сказала: - Я принимаю твои извинения, Ааронн.

Глава 9

Пигалица смешно шевелила носом – нюхала воздух. Она, наверное, думала, что никто не замечает, иначе ни за что не позволила бы себе утратить каменную суровость – в этом Стив был убежден. Пигалица жила напоказ, и с этим приходилось мириться.

Вообще, со многим приходилось мириться.

И с тем, что, похоже, скоро все закончится. Если верить лихорадочным подсчетам Зулина, к полудню партия доковыляет до заветной гоблинской «берлоги», а там… Часок топором помахать – и всех дел. Дальше все просто – по крайней мере, так Стиву представлялось – разгромив зеленых тварей (ну да, разгромив, какие тут могут быть сомнения?!), партия разыщет мирогляд, перегрызется по старой традиции из-за какой-нибудь мелочи и преспокойно отправится назад, в Бристоль. По дороге Ааронн посадит, наконец-то, желудь на какой-нибудь уютной полянке, прикопает рядом источник и поплачет тихонько на костлявом плечике дриады. Этна посмотрит на него эдак проникновенно и скажет что-нибудь о суровых законах леса, потом дунет-плюнет, приведет партию в приличный вид, то бишь избавит от шипов, рогов и прочих радостей, и отправит на все четыре… Деньков через пять-шесть клятый друид успокоится, подобреет, засовестится – если он умеет, конечно, – вспомнит о том, что нужно развивать магические способности барда. Иефа – та, само собой, покочевряжится какое-то время (как же без этого!), наговорит проводнику гадостей три мешка, потом оттает и все забудет… Она же соплячка глупая, не устоит. И нате вам наше с хвостиком – однажды на рассвете козявка обнаружится в дальних кустах в обнимку с эльфом и снова будет с пеной у рта доказывать, что ничего не было…

Да.

А потом Бристоль, вся эта бессмысленная пестрая круговерть, шум, гам, суета, трактиры, площади, базарные дни и шелковые шарфики в дорогих магазинах… Останется она с Ааронном Сильваном или уступит в конце концов какому-нибудь упорному лыцаренку со смазливой мордашкой и толстым кошельком – неважно. Главное, что во всей этой шуры-мурной ерунде ему, Стиву, не будет места.

И плевать, что была порванная на бинты последняя рубаха, что пигалица тащила его, Стива, на своем горбу, что отдавала ему силу – всю, до капли. Что не позволила Зулину бросить проклятого дварфа в лесу, что пилила и ругала, что бровь гнула надменно, что грозилась несуществующей сковородкой, что просила жалобно: «Стив, я хочу, чтобы ты мне верил!»

Может быть, там, в Бристоле, она язвительно фыркнет, обнаружив его в толпе зрителей, улыбнется и выдаст по просьбе публики балладу про бороду – и все. Все.

Стив маялся и вздыхал, мысленно костеря себя на чем свет стоит. Надо же, Стиван Утгарт, Второй в роду – рассопливился, размечтался… О чем мечтать-то, задница Мораддинова?! О тихой семейной жизни?!

Скука, серая скука, вот что будет потом. Та самая пыльная, страшная, непобедимая скука, которая гнала все дальше и дальше… В этом нелепом походе она приутихла немного, а теперь вот подняла голову и облизывается в предвкушении. Глупо так…