Гладиаторы мрачно помалкивали, сидя на соломе и опираясь спиной на дощатые борта повозок.

Конные стражники грубо отпихивали по сторонам всех любопытных, награждая некоторых из них ударами тупыми концами копий. Шум, порождаемый многочисленной толпой, заглушал цокот копыт по мостовой, всхрапывания лошадей и сердитые возгласы стражников.

В этот день я впервые увидел здание амфитеатра. Эта гигантская каменная чаша смотрелась довольно нелепо на фоне окружавших ее великолепных мраморных зданий с массивными колоннами и изящными статуями на коньке крыш. Повозки с гладиаторами въехали в широкий полутемный тоннель, глубоко уходивший во чрево амфитеатра. Стражники, спешившись, образовали живой коридор, по которому гладиаторы и я вместе с ними, сойдя с повозок, прошли в специальное полуподвальное помещение. Здесь нам предстояло ожидать своего выхода на арену, который для многих из нас станет последним.

Это ожидание было похоже на долгую томительную пытку. Я незаметно стал приглядываться к окружавшим меня гладиаторам. Многие из них бледны, но держатся спокойно. Кто-то сидит с закрытыми глазами, привалившись спиной к стене. Кто-то тупо глядит в одну точку неподвижным, остановившимся взглядом. Спартак, сидевший на скамье почти напротив меня, подняв голову, вслушивается в смутный рев толпы, доносившийся в наше подземелье откуда-то сверху.

Внезапно скрипнула железная решетчатая дверь.

Из душного полумрака прозвучал хрипловатый голос ланисты Меттия:

— Пора, друзья мои! Пришло время облачаться в доспехи.

* * *

…Мой меч раз за разом с лязгом скрещивается с мечом секутора-самнита. Я действую в ближнем бою, как меня учили. Отбиваю щитом вражеский удар, нацеленный мне в голову. Делаю шаг вправо, бью самнита колющим ударом, целя ему в шею. Затем делаю шаг назад. Снова бросаюсь на самнита и наношу удар мечом с замаха. Делаю шаг влево. Вновь бью противника колющим ударом. Отскакиваю, уворачиваясь от вражеского меча. Снова делаю шаг вперед, атакуя самнита. Бью противника мечом. Ухожу вправо. Отражаю вражеский удар. Опять бью мечом. Прыжок назад. Вновь в позицию. Удар мечом…

Мой противник вдруг зашатался и упал навзничь. Я растерянно стою над ним, пошатываясь от усталости и тяжело переводя дыхание. Оказалось, что мой меч пробил металлическую защитную сетку на шлеме самнита. Сам того не ожидая, я подарил своему сопернику быструю смерть.

Я огляделся вокруг. Вся арена завалена телами мертвых и умирающих гладиаторов. Неподалеку Спартак храбро бьется с двумя секуторами-самнитами. Увиденное поразило меня, за какой-то час из сорока бойцов уцелело всего четверо, и один из этих четверых — я! Однако медлить нельзя, надо спешить на подмогу к Спартаку.

Собрав последние силы, я снова бросаюсь в схватку.

Доставшийся мне секутор-самнит оказался на удивление ловок. Я только и делал, что отражал его удары и выпады то щитом, то мечом. Безжалостное палящее солнце обливало меня своим зноем, горячий пот стекал по моему лицу, смешиваясь с кровью, сочившейся из моей рассеченной скулы. Мне приходилось постоянно отступать под градом вражеских ударов. У меня уже совсем не осталось ни сил, ни сноровки. Любое движение или шаг при смене позиции давались мне с неимоверным трудом, из моей груди непроизвольно вырывались тягучие выдохи, скорее напоминавшие стоны умирающего. Дважды споткнувшись о мертвые тела, я каким-то чудом сумел удержаться на ногах.

При отражении очередного вражеского выпада я вдруг остался без меча, который был выбит из моей ослабевшей руки. Пятясь и заслоняясь щитом, я бросал суетливые взгляды по сторонам, выискивая меч или кинжал среди лежащих вокруг трупов. Мой противник, осмелев, бросился на меня и сорвал щит с моей левой руки. Свой щит он тоже бросил наземь, видимо, посчитав его ненужной обузой в эти последние минуты боя.

Я кинулся бежать, но запнулся и упал.

Самнит ринулся ко мне с торжествующим победным воплем, нацелив на меня острие своего клинка. Я заслонился рукой, закричав от переполняющего меня ужаса.

В следующий миг мой противник как-то безжизненно обмяк, всей своей тяжестью свалившись на меня. Ничего не понимая, я сбросил с себя мертвого самнита, схватил трясущейся рукой его меч. И тут я увидел Спартака, протянувшего мне руку.

— Подымайся, Андреас, — тяжело дыша, проговорил могучий фракиец. — Кажется, я подоспел вовремя. Ты не ранен?

Я поднялся с нагретого солнцем песка, устало переводя дух и глядя на сраженного Спартаком секутора-самнита, меч которого едва не лишил меня жизни.

— Благодарю тебя, Спартак! — сплевывая песок, вымолвил я на латыни. И сам того не сознавая, добавил по-русски: — Вовек этого не забуду!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЗАГОВОР

Этот жестокий кровавый бой на капуанской арене в июньские иды (13 июня) не только возвел меня в ранг настоящего гладиатора, но и сильно сблизил со Спартаком. Всякому гладиатору, вышедшему живым из поединка, его владелец предоставляет довольно продолжительный отдых. Нас со Спартаком целых десять дней не принуждали к тренировкам в палестре и во двориках. Наши раны и царапины, полученные в схватке, лекари осматривали и врачевали каждый день.