Фабия была наложницей Крикса, а две ее молодые служанки стали наложницами сотников Ганника и Брезовира. Во время вылазок с Везувия рабы захватили еще несколько знатных римлянок, которые были обречены ублажать на ложе телохранителей Крикса и Эномая.

Для Крикса был поставлен отдельный шатер, сшитый из пурпурной ткани, раздобытый на одной из вилл в долине. Другой шатер был поставлен рядом, в нем обосновался Эномай. Для галлов и фракийцев были поставлены холщовые палатки с кожаным верхом. Все остальные рабы и гладиаторы размещались в шалашах из жердей и веток.

В шалашах же ютились и около сорока рабынь, ушедших на Везувий из разоренных усадеб. Эти женщины занимались приготовлением пищи, ходили за водой к роднику у подножия Везувия и в лес за хворостом. Для оказавшихся в неволе римлянок были поставлены две палатки рядом с палаткой Фабии.

Вместе со Спартаком к городу Ноле ушли несколько гладиаторов-фракийцев. Ушел со Спартаком и Рес.

Моим жилищем на Везувии стал большой шалаш, сплетенный из ветвей, с конусообразной кровлей из веток. В этом нехитром жилище со мной соседствовали еще девять беглых рабов разного возраста и гладиатор-самнит Арезий, поставленный десятником над нами.

В эти дни меня снедала тоска от томительной безысходности. Каждодневно общаясь с окружавшими меня людьми, я все явственнее понимал, насколько неинтересны мне — человеку из будущего! — гладиаторы и рабы, вырвавшиеся на свободу и, в общем-то, не знавшие, что им с этой свободой делать. Разум этих ожесточившихся в неволе людей толкал их на путь мести римлянам. Никто из них не выдвигал никакой программы дальнейших действий, никто не задумывался о перспективах выживания на территории Римского государства, власти которого рано или поздно должны принять меры для подавления этого мятежа. Восставшие рабы сознавали, что столкновения с римским войском им не избежать, однако они уповали на то, что отвесные скалы Везувия спасут их от римских мечей и копий. О том же, что вершина Везувия пригодна для проживания лишь в теплую пору года, ибо зимой здесь лежит снег и царит холод, никто из восставших не задумывался.

Я уже начал сожалеть о том, что не ушел вместе со Спартаком в рискованный рейд к городу Ноле.

Однажды утром меня разбудили радостные громкие голоса и топот ног. Разлепив глаза, я поспешно выбрался из шалаша вместе с прочими его обитателями. Возле шатра Крикса прозвучал сигнал медного рожка, призывающий к общему построению. Этот рожок гладиаторы отыскали в какой-то усадьбе.

Толкаясь и гомоня, рабы выстроились в центре стана, разбившись на сотни и десятки. Перед каждой сотней стоял гладиатор-центурион. В голове каждого десятка стоял гладиатор-декан.

Мне, как ординарцу Крикса, надлежало находиться подле него, поэтому я бегом устремился к пурпурному шатру. Вбежав в шатер, я изумленно застыл на месте. Я увидел Крикса, обнимающегося со Спартаком, и Эномая, заключившего в объятия Эмболарию.

После порыва объятий и бурной радости Спартак заговорил тревожным голосом о том, что к Везувию по Ателланской дороге со стороны Капуи двигаются две когорты легионеров во главе с военным трибуном Титом Сервилианом.

— Нам удалось неприметно обогнать отряд Сервилиана и добраться до Везувия раньше римлян, — сказал Спартак. — Через несколько часов когорты подойдут к Везувию. Друзья, пришла пора готовиться к битве!

— Как ты узнал, что когорты возглавляет Тит Сервилиан? — спросил Крикс у Спартака.

— Об этом мне сообщила Эмболария, — ответил Спартак. — Мы случайно наткнулись на нее, когда рыскали по лесам вокруг Нолы.

— Оглядывая окрестности, я взбиралась на деревья, — вступила в разговор Эмболария. — Так, с дерева, я и заметила вдалеке на дороге римское войско, много красных щитов и блестящих копий. Когда римляне расположились на отдых у городка Ателлы, я подкралась очень близко к часовым. Слушая, как переговариваются легионеры при смене караула, я узнала, что их военачальника зовут Тит Сервилиан.

— Еще один приятель Лентула Батиата! — усмехнулся Эномай, нежно обнимая Эмболарию за талию своей могучей рукой.

— Где остальные беглянки? — Крикс взглянул на Эмболарию.

— Не знаю, — печально вздохнула Эмболария. — Уходя от погони, мы разбежались по лесу в разные стороны. За семь дней скитаний по лесам и полям я не встретила ни одну из своих подруг. Хорошо, хоть мне посчастливилось наткнуться на Спартака и его людей.

— Я вижу, вы зря время не теряли, вызволили из неволи множество рабов, — похвалил Спартак Крикса и Эномая. — Сколько у нас бойцов?

— Пять сотен, не считая женщин, — сказал Крикс. — Хотя швырять камни с горы на головы римлян по силам и женщинам. Ведь в случае нашего поражения беглых рабынь римляне тоже не пощадят.

— После наших бесчинств в долине римляне не пощадят никого из укрывшихся на Везувии, — набравшись смелости, заявил я. — Поэтому нам нужно любой ценой разбить капуанские когорты! Нужно разбить отряд Сервилиана еще до подхода Клодия Глабра…

Я тут же прикусил язык, сообразив, что невольно сболтнул лишнее. Мне следует сначала думать, а уж потом говорить, когда дело касается исторических событий. Ведь то, что ведомо мне, прилетевшему сюда из будущего, совершенно неведомо людям здешней эпохи!