– Да, милорд, – спокойно ответил Дан. Золотистые глаза неожиданно улыбнулись.

– Ты легко учишься. Учишься владеть собой в любых обстоятельствах.

– Разве я не умел?

– Не особенно. Правда, в обстоятельства ты попадал… не в любые. И знаешь, Дан… Хорошо, что ты отказался от мести. Ведь потому, что они все равно не поймут?

– Потому что разрешенная месть – не месть. Они поймут, что это вашаволя, а не мой… героизм. Это вашпоступок. И уж все вашеони примут… со смирением. А зрители – с восторгом.

На лице Нирута отразилось то самое глубокое удовлетворение, о котором когда-то так любили писать в передовицах советских газет, как смутно помнилось Дану. Больше хозяин ничего не сказал, бросил только: «Через час – в столовой» – и удалился. Дан еще посидел с обнимку с драконом, а потом пошел готовиться к ужину. Уши мыть и ногти чистить. Данка. Прощай. И прости. Ты не желала прощаний, потому что – навсегда?

Он заставлял себя жевать и глотать, хотя вкуса и не чувствовал, пил вино, не понимая, что это вино, поддерживал беседу. Не то чтоб ни о чем. Нет, Нирут задавал ему вопросы, очень разные, все больше теоретические, но и о прежней жизни расспрашивал, интересуясь, не что, а каки почему.И Дан отвечал. Как мог. Большей частью честно, потому как имел большое подозрение, что хозяину не нужно заливать глаза непроглядной чернотой, чтоб понять, врет ли собеседник, и повода врать не было. Скрывать Дану было нечего, никаких таких скелетов в шкафах. Пожалуй, если бы был задан вопрос, на который Дану не захотелось бы ответить, от так и сказал бы. А дальше по обстоятельствам. Но вопросы были обычные или просто нормальные. Не для придания беседе светскости, а из интереса. Хозяин хотел побольше узнать о своей собственности. Примерял перчатку и рассматривал швы.

– Почему ты сам ничего не спрашиваешь?

– Потому что вы скажете, что в свой черед я все пойму.

– Необязательно.

– Необязательно скажете или необязательно пойму?

– Поймешь ты все. В свой срок.

– Почему у него, – Дан кивнул на старичка, прислуживавшего за столом, – такого браслетика нет?

– Потому что он всего лишь слуга.

– Всего лишь? Не хотите ли сказать, что быть собственностью более престижно?

– Разумеется. Кан, ты хотел бы стать моей собственностью?

Старик, и без того неразговорчивый, и вовсе дар речи потерял, но по жестам было понятно: да он бы, да за такую честь, да ноги мыть и воду пить… М-да.

– Что такое властитель?

– Кто назвал меня так?

– Не скажу.

– Не говори, – улыбнулся Нирут. – Либо вампиры, либо регистратор. Скорее регистратор. Узнаешь… в свой срок.

– Вы – из властителей?

– Да.

– А император, часом, не ваша игрушка?

Он не ответил и многозначительно улыбаться не стал, однако Дан подумал, что от истины недалек. Странно, но его жутко клонило в сон. Он боялся упасть со стула и усердно таращил глаза.

– Тебе лучше пойти к себе, – посоветовал хозяин. – И лечь. Кан тебе поможет, а то, боюсь, ты решишь не раздеваться, а спать лучше нагишом, чем в штанах и сапогах. Да, конечно, я просто дал тебе сильное снотворное. Не для того чтобы ты не наделал глупостей, ты их не наделаешь, а чтобы ты не наделал неправильных выводов. Увы, ты довольно скоропалителен. Ничего. Это пройдет. Иди, Дан. Утром нам предстоит дорога.

– А еще один вопрос можно?

– Разумеется.

– Я еще увижу Гая?

– Не вижу к этому никаких препятствий, – удивился Нирут. – Если твой Гай приедет в столицу или в любое другое место, где будешь ты. Ты полагаешь, что я захочу этому помешать? Я, Дан, не считаю, что дружба – это плохо. Наоборот. Иди. Ты уже засыпаешь. Кан, проводи его.

Кан его не проводил. Дотащил. Посреди дороги Дан уже сны видеть начал, его бросало от стены к стене, и, когда он крепко приложился плечом к колонне, старичок подхватил его под руку и поволок к спальне. Процесса укладывания Дан не помнил. Собственно, он вообще ничего не помнил. Даже кошмаров не было. И проснулся он, как ни странно, сам… Впрочем, чего уж странного, едва успел добежать до сортира, еще чуть-чуть – и грех бы случился. Дан наскоро помылся и побрился, а возле кровати его уже ждал Кан с ворохом одежды. Дан покорно натянул принесенные вещи, прицепил торжественно поданный меч и потащился в указанном направлении – в столовую. Почему Нирут не вампир? Так хотелось кофе…

Выехали сразу после завтрака. Никаких карет – только лошади, верховые и вьючные. Дану подвели жеребца исключительной красоты. Черного. То есть вороного. С белой полоской на груди. Ну да, цвета хозяина. Все лошади были черные, все люди были в черном. Человек десять. Дан хотел было скромно притулиться сзади, так не дали – повелительным жестом Нирут подозвал его, пришлось пристраиваться рядом. Дан чувствовал себя немножко идиотом во всей этой претенциозной черноте. Выпендривающийся Данила-мастер, вместо того чтоб малахитовые чаши делать, меч присобачил и корчит из себя супермена. Вот хозяин выглядел внушающе. Величественно.

Для начала заехали попрощаться с герцогиней, и Нирут потащил Дана с собой. Воспитание характера. Сможет ли Дан сдержаться, увидев придворных. Дану и самому было интересно. Он шел за Нирутом, а тот все притормаживал, пока Дан не понял, чего от него добиваются и не поравнялся с ним. Демонстрация чего и кому?

Когда ж они спят? Уже встали или еще не ложились? Или были предупреждены о высочайшем визите? Утро было раннее, солнце заглядывало в высокие окна и дробилось в обилии камней, которыми были обвешаны благородные без различия пола и возраста. А ведь тесемочка на куртке Нирута стоила больше, чем все, что было надело на герцогине и ее дамах. Суммарно. А реверансы глубокие… Одно движение – и бюст выпадет.