Неизвестно, сколько прошло времени, когда Шеннон вдруг очнулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, неприязненный и жалящий, словно укол. Машинально оглянувшись, она успела заметить молодую мать с коляской, удаляющуюся в глубь аллеи.

Чем же их утренней прогулке помешали мы с Люком? — недоуменно подумала Шеннон, растерянно глядя ей вслед. Наверное, следует сойти с дорожки.

— Присядем? — тут же предложила она Люку. — Кажется, мы мешаем прохожим.

— Пожалуй, — согласился тот.

Они направились к ближайшей скамейке.

Прежде чем усадить на нее спутницу, Люк тщательно сдул пылинки. И этот трогательный знак внимания также не остался незамеченным Шеннон.

— А теперь, Люк, давай познакомимся поближе, — нарочито бодро произнесла молодая женщина, стараясь скрыть свои робость и смущение. Пожалуй, до сих пор еще не было случая, чтобы она чувствовала себя рядом с мужчиной настолько неловко! — Из писем мы узнали друг о друге достаточно. Но все же далеко не все, верно?

— Верно, — улыбнулся Люк. — А потому я с удовольствием отвечу на любые твои вопросы и в свою очередь задам свои. Итак, кто начнет?

— Пожалуй, я, — поспешно проговорила Шеннон, стремясь захватить инициативу в свои руки. Было бы неплохо завести разговор о чем-нибудь невинном, чтобы иметь возможность хоть немного привести мысли и чувства в порядок. — Люк, расскажи, пожалуйста, как зародилось твое увлечение фотографией?

Уголки мужских губ чуть дрогнули в ироничной усмешке. Похоже, неуклюжий маневр Шеннон не остался незамеченным.

Однако Люк спокойно начал рассказывать:

— Это произошло еще в школе. Впрочем, тогда же пришла и страсть к боксу. Мне всегда казалось, что нужно совершенствовать себя как физически, так и духовно. Потому-то и избрал для себя два таких непохожих друг на друга занятия.

— Но ведь бокс очень жесткий вид спорта, заметила Шеннон. — Я, например, несколько раз пыталась, но так и не смогла заставить себя посмотреть по телевизору хоть один бой.

— Жизнь вообще — жесткая штука, — пожав плечами, ответил Люк. — В боксе все, по крайней мере, честно. Побеждает сильнейший. Кроме того, за бои неплохо платят. Подумаешь, получишь пару синяков и ссадин. Зато в случае победы на некоторое время тебе обеспечено безбедное существование. На первых порах, пока фотография не приносила серьезного дохода, профессиональный бокс не раз меня выручал в критические моменты.

В глазах Шеннон отразился испуг.

— Какой ужас! Тебе приходилось рисковать здоровьем и даже жизнью ради денег?

— А что здесь такого? — возразил Люк. Другие из-за денег готовы поступиться совестью и даже честью. Я же просто делал то, что хорошо умею делать.

Шеннон как-то странно взглянула на молодого человека.

— Если подходить к делу с этой точки зрения, ты прав. Но что касается меня… Если бы я вдруг полюбила боксера, то ни днем, ни ночью не находила бы себе места от тревоги за его жизнь. И наверное, при первой же возможности попросила бы, чтобы он оставил столь рисковое занятие ради меня. В конце концов, к чему деньги, если ты из-за них постепенно превращаешься в живой труп?

Люк пристально взглянул на Шеннон.

— Значит, если ваши отношения обретут определенный статус, ты попросишь своего гипотетического боксера оставить большой спорт?

Шеннон твердо посмотрела в темные глаза Люка.

— Да.

— А если он откажется?

— Сама займусь боксом, футболом или еще каким-нибудь травматическим видом спорта, — последовал незамедлительный ответ. — Чтобы, почувствовав себя на моем месте, мой молодой человек наконец-то понял, что мне приходится переживать всякий раз, когда он выходит на ринг, и все-таки выполнил мое желание.

Люк засмеялся.

— А ты молодец! Уверен, в таком случае твой избранник немедленно объявит безоговорочную капитуляцию. — Помолчав, он как бы между прочим сказал:

— Кстати, сам я в последнее время практически перестал выступать. Возраст уже не тот, да и занятие фотографией в последние годы приносит неплохой и стабильный доход.

Шеннон хитро улыбнулась.

— Приятно это слышать. Выходит, я могу не тревожиться за своего нового друга боксера?

Он не заставит меня поседеть раньше времени, предпочтя моему обществу пояс чемпиона и ринг?

— В этом он тебе клянется, — торжественно произнес Люк. — Отныне его занятия боксом сведутся практически к одним тренировкам для поддержания формы.

— Не практически, а вообще, — полушутя-полусерьезно потребовала Шеннон.

Люк с деланной обреченностью выдохнул.

— Раз у меня нет другого выхода… — Он плутовски подмигнул. — Надеюсь, хоть заниматься фотографированием мне пока не запретят?

— Пока — нет, — важно пообещала Шеннон. Кстати, одноклассники, наверное, недоумевали, узнав о твоей страсти к фотокамере?