— Кристиночка, вы просто бальзам на мою душу! Вы настолько органичны и непосредственны. Я думаю, что фильм удастся. Вы очаровательны, да и с Герой составляете прекрасную пару, я имею в виду кинематографическую, конечно, — режиссер покосился на Катю, сидевшую в номере Германа.

— Мне лестно это слышать от вас, — сказала Тина.

— Я вот… вам букет и хочу пригласить на ужин с целью это… дальнейшего обсуждения творческого процесса.

— Очень тронута, но спешу. — Тина взяла у него букет розовых роз и демонстративно посмотрела на часы.

— Ну что ж… — разочарованно протянул режиссер.

— В следующий раз, — заверила его Тина, и Сергей Сергеевич ушел несколько воодушевленный.

Тина метнулась к Кате и отдала ей букет.

— Поставь, пожалуйста, куда-нибудь, все, я побежала…

Кристина устремилась опять к выходу. Проем двери загораживала фигура внушительной комплекции. Юрий Владимирович пришел с букетом алых роз.

— Кристина, с удачным началом вас!

— И вам того же, — буркнула Тина, нетерпеливо постукивая ногой.

— Приглашаю вас на романтическое свидание, на котором я хочу сделать некое предложение вам… у вас будут неограниченные возможности при моем материальном спонсировании. Обещаю, скучно не будет. Лобстеры на льду и джаз-оркестр нас уже ждут.

Катя, ставшая невольной свидетельницей его речи, улыбнулась. Юрий Владимирович поставил в один ряд и лобстеры, и музыкантов. Конечно, для него все это имело свою цену, все покупалось и продавалось.

— С удовольствием, но в другой раз, — вырвала у него букет Тина и попыталась закрыть дверь.

— Уж не Герман ли меня опередил? — насупился Юрий Владимирович.

— Я спешу к Регине, — ответила Кристина.

— К Регине? Так у вас… это… нетрадиционная ориентация?

— У меня традиционная сексуальная ориентация, человек в больнице, и я обещала! Не злите меня, Юрий! — захлопнула перед ним дверь Тина и, подождав, когда он уйдет, осторожно открыла дверь. Сначала она подумала, что у нее начались глюки, так как в проеме опять маячил букет, на этот раз из белых роз.

На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Илья.

— Я… — начал он.

— В следующий раз! — прервала его Тина и закрыла дверь. Она подошла с цветами к Кате и отдала ей.

— Вот еще два веника. Что это их всех прорвало? Впору вылезать через окно. Регина, наверное, уже нервничает.

— Может, мне устроиться твоим секретарем и записывать желающих пригласить тебя на свидание в ежедневник? — рассмеялась Катя.

— Ага, этот же дневник потом показывать женщинам, которым за тридцать и которые думают, что жизнь, в том числе и интимная, уже закончена, — поправила прическу Кристина, прислушиваясь к шуму за дверью.

Катя встала и принялась искать какую-нибудь посуду под букеты.

— Интересное дело, трое мужчин, которые могут перевернуть твою жизнь полностью, пригласили тебя явно на романтическое свидание. Но признался честно в этом один продюсер, который не привык юлить и берет от жизни все, что хочет, за свои деньги, в том числе и женщин.

— Чисто конкретно! — передразнила его Тина, выпячивая живот.

Катя засмеялась.

— А вместо этого ты бежишь к мужчине, который хочет отрезать то, что, собственно, и делает его мужчиной.

— Да, жизнь — непредсказуемая штука, — согласилась Тина, — но у меня было много мужчин, пытавшихся изменить мою жизнь, а я птичка вольная и в клетке не живу.

— И все-таки кого бы ты из них предпочла? — спросила Катя. — Я бы на твоем месте выбрала Илью. Чувствуется, что парень порядочный и был первым, кто разглядел в тебе способности. А ты?

— А я выбираю Регину! — ответила Кристина, осторожно выглядывая в коридор. — Кажется, толпа поклонников исчезла, вот так всегда, только задерешь нос… Чао! — Кристина рысью припустила по коридору.

Катя покачала головой и поплелась в ванную налить воды в какую-то эмалированную посудину с фигурными ручками. Больше ничего подходящего она не нашла, чтобы поставить цветы.

За этим занятием Катю и застал Гера.

— Ого! Кто это моей даме принес столько цветов? — спросил он.

— Это не мне, это Тине, — смутилась Катя.

— Мы исправим эту оплошность, — пообещал Герман, — а почему ты их ставишь в ночной горшок?

— Ой… я не знала…

— Ладно, пусть стоят в нем, я им все равно не пользовался, он выполнял скорее декоративную функцию, — смеясь, сказал Герман.