Спасибо небесам, ее отец отказался платить за третий сезон. С этого момента Сара не позволяла себе думать о потенциальном муже. Вместо этого она занялась делами, которые находились всегда. У каждого дня была своя цель. Она заполняла свою жизнь делами, решая их день за днем. У нее не было никакой необходимости грезить о будущем или задумываться о нем. Все, что она делает сегодня, будет повторяться десять лет, двадцать или даже тридцать. Ничто, по существу, не изменится, и в этой рутине будет удовлетворение.

Дуглас Эстон разрушил это.

Вместо удовлетворения Сара теперь чувствовала только неуверенность и удивительное одиночество, какого никогда прежде не испытывала. Она не знала этого человека, и не было никакой уверенности, что он ей нравится. И все же, как это ни абсурдно, она думала о нем. Где он? Что он делает? Почему он ушел? В безопасности ли он?

Почему ее это волнует?

Что, если он возвратится, когда она заснет? Что, если он как-то откроет дверь и ляжет в кровать? Коснется ли ее? Снимет ли с нее ночную рубашку? Разденет ли ее молча, открыв прохладному ночному воздуху?

Способен ли он видеть в темноте? Его глаза так привычны к мраку ночи, что он сможет различить ее фигуру? Скользнут ли его пальцы по изгибу ее плеч, по рукам к запястьям? Коснется ли он кончиками пальцев ее груди, возьмет ли в чашу ладони, чтобы оценить пышность? И будет ли он все время нашептывать греховные слова?

Или все свершится в тишине, словно темнота требует этого?

Это по его вине она не может заснуть. Не только потому, что его здесь нет, как следовало бы, поскольку он женился на ней. Он привел в движение все эти мысли своими словами, сказанными накануне. Боже милостивый, это было всего лишь вчера ночью?

«Я хочу видеть вашу грудь».

Ох. Он ни слова не сказал о том, чтобы коснуться ее. У нее были одни мысли, а теперь другие.

Сара снова села, ударила кулаком подушку, потом заметалась на кровати, натянув одеяло до подбородка. Она закрыла глаза, настроенная заснуть и видеть сладкие сны, а не Дугласа Эстона.

Сара проснулась от теплого дыхания, согревавшего ее веки. Во сне ее обнимала лисица, то и дело задевая хвостом по ее лицу. Она отодвинулась, неохотно открыла глаза, заморгала и сообразила, что лежит лицом к лицу с мужем.

Дуглас улыбался ей, его лицо было ясно видно в свете горевшей лампы. Фитиль был низко опущен, за пределами кровати огонек был едва заметен, но Сара весьма отчетливо видела мужа.

Ее глаза расширились, дыхание ускорилось, сердце забилось, словно угодившая в ловушку птичка.

— Вы вернулись, — сказала она, натягивая одеяло. Никудышная защита, но с этим барьером она почувствовала себя немного лучше.

— Да.

Как безупречно они вежливы, тем более что она не чувствовала в этот момент к нему никакой любезности.

— Куда вы ушли?

— Я распаковывал свой багаж.

Она, нахмурившись, посмотрела на него:

— Зачем?

— Чтобы удостовериться, что мое оборудование в целости и сохранности.

Из всего, что он мог сказать, именно это гарантировало ее молчание. А она-то решила, что он отправился к ее отцу жаловаться на ее поведение. Или он поехал повидать старую любовь.

— Вы распаковывали оборудование. — От того, что она повторила фразу вслух, понятнее не стало.

— Если припоминаете, — улыбнулся он, — это причина нашего брака. Ваш отец ожидает, что я выполню свою часть сделки.

— Вы могли бы предупредить меня, — сказала она.

— Вы волновались? Мне следовало сказать вам, чтобы вы не беспокоились.

— Вы имеете власть командовать эмоциями? Если я желаю волноваться, то буду, и сомневаюсь, что какие-нибудь ваши слова меня остановят.

— Так вы волновались?

— Нет. Я едва заметила, что вы ушли.

Она бы не заметила, что он здесь, если бы он не встал с кровати и не начал раздеваться.

Не сводя с нее глаз, он медленно расстегивал пуговицы на рубашке. Она отвела глаза, смотрела в пол, потом вернулась взглядом к нему.

Считается ли приличным жене наблюдать за раздевающимся мужем? Она не думала так, но против ее воли ее взгляд снова и снова возвращался к нему.

Он был хорошо сложен. Весьма захватывающий экземпляр мужественности. Статуя юноши в греческом саду столь же прекрасна, но после мысленного сравнения победителем вышел Дуглас. Возможно, потому, что он человек, а статуя всего лишь мрамор. А вероятнее всего, потому, что создание Божие превосходит любое человеческое творение.

Вот, она сумела подумать о Боге и отвратила свои мысли от голого мужчины.