— Нервный какой, — заметил Маккэй, прислушиваясь к громким шагам, стремительно удаляющимся в подлесок.

— Ничего страшного, — проговорил Данбар, — привыкнет. А так хотя бы чистым останется.

— Не уверен.

Дьюэр, немного смущенный, вернулся к повозке. Выглядел он настолько удрученным, что Данбар, памятуя о долгих часах, что им придется провести рядом, решил хоть немного приободрить молодого человека.

— Слушай, Дьюэр, так не пойдет. Надо нам тебя встряхнуть, право, надо. Посмотри вокруг, пока мы едем. Тебе что-нибудь подобное раньше видеть приходилось?

Там, куда он указал рукой, когда, оставив позади внезапно окончившийся лес, повозка въехала на свежий дерн, вид открывался и впрямь величественный. Освещенное бликами вышедшей из-за туч луны примерно на милю вперед простиралось озеро, за ним стояла стена густых деревьев, поднимающихся прямо из воды. Вода, черная при лунном свете, казалась холодной и бездонной, кое-где от случайного порыва ветра пробегала рябь, но потом поверхность снова становилась ровной и неподвижной. В центре озера, словно в строгом геометрическом плане, плавал островок с грудой камней. При ближайшем рассмотрении можно было понять, что это руины какого-то сооружения, верхняя часть которого полностью обвалилась и рассыпалась. Не сводя глаз с островка, путники увидели, как примерно в четверти мили от них от поверхности отделилась черная тень, стремительно взмыла в ночное небо и исчезла за стеной деревьев.

— Вот и наш арендатор, — заметил Данбар. — Интересно, он порадуется, увидев, что пожаловали судебные приставы?

Огибая озеро, путники вскоре достигли небольшой утопающей в листве бухты. Здесь и обнаружился едва заметный в темноте эллинг, в котором на первый взгляд не было ничего, кроме пары подвешенных к стенам плоскодонок и семейки полевых мышей, бросившихся врассыпную при свете фонаря. Данбар стоял у окна без стекол, хлопая в ладоши от холода и наблюдая за тем, как Дьюэр с Маккэем разгружают повозку. Он что-то тщательно подсчитывал в уме — что именно, его спутники не знали, они лишь выжидательно поглядывали на него, в то время как мастиф бегал по помещению, то засовывая нос в опустевшее мышиное гнездо, то терзая оставленную кем-то под столом соломенную шляпу.

— Ну что ж, Маккэй, тебе, пожалуй, пора, — заговорил наконец Данбар. — Наверняка ведь есть чем заняться. А сразу как рассветет — назад. Фонарь можешь оставить.

Шотландец кивнул и шагнул в темноту, мастиф последовал за ним.

— Ну а нам, — продолжал Данбар, — если не возражаешь, нужно приниматься за дело. Действуй как я. — Под вопросительным взглядом Дьюэра он сбросил с плеч пальто и принялся расстегивать зеленую куртку.

— Зачем все это?

— А ты как думаешь? Может, предложишь другой способ добраться до этого камешка?

— Я думал, можно… — Дьюэр указал на плоскодонки.

— Обе протекают, да и весел что-то не видно. Нет уж, мне вовсе не улыбается утонуть в этой посудине. По крайней мере, пока я сам не разучился плавать. На, возьми-ка вот это. — Раздевшись до нижнего белья и закрепив на груди спасательный жилет, Данбар указал на свернутую веревку, только что извлеченную из вещевого мешка. — Видишь петлю? Привяжи к ней этот конец, да покрепче. Это наше средство связи. Дерну раз — тяни. Два — сигнал опасности.

— Ну и что мне тогда делать?

— Что делать? Натягивать спасательный жилет и плыть на помощь! Ладно, поехали.

Они вышли назад, в озерную тишину, — две крохотные фигуры, разом придавленные пространством и молчанием. Дьюэр почувствовал, как в лоб ему ткнулось что-то легкое и прохладное. Оказалось — снежинка. Он накрыл ее ладонью и почувствовал, как она тает.

— Холодно, однако, — пробормотал он.

— А ведь тебе в воду не лезть. Держи веревку!

Они подошли к самой кромке берега. Дьюэр почувствовал, как его ноги проваливаются в тину. Не оборачиваясь, Данбар скользнул в воду и как выдра, толчками, двинулся вглубь. Вскоре над поверхностью воды были видны только голова и плечи.

— Ну, с Богом! — воскликнул он и мощными гребками устремился во тьму.

Оставшись на берегу в одиночестве, Дьюэр поначалу не сводил глаз с покачивающейся на воде головы своего спутника, но через пятьдесят футов Данбар полностью исчез из поля зрения. Тогда Дьюэр напряг слух, пытаясь уловить звуки от ударов руками по воде, но вскоре и они стихли. Он уныло посмотрел на веревку, туго намотанную на руку, пытаясь сообразить, что будет делать, если за нее дернут дважды. Действительно было холодно. Щурясь, Дьюэр старался разглядеть островок, к которому плыл его напарник, но в темноте угадывались только тени и смутные очертания чего-то неопределенного. Только тут он осознал, что остался совсем один и полагаться, кроме как на себя самого, ему не на кого. Внезапно по телу пробежала дрожь страха. Что это — за веревку дернули? Нет-нет, успокоительно подумал он, просто Данбар плывет, а веревка разматывается. Прошла секунда-другая — сколько именно, Дьюэр себе не представлял. Затем откуда-то издалека, из глубины ночи, донесся пронзительный крик. От животного он исходил или от человека, сказать трудно, но Дьюэра окатила волна смертельного ужаса. К тому же он заметил, что веревка перестала разматываться. Он панически дернул ее сам, но ответа не последовало. Веревка покачивалась на воде, а в ярде-двух от ног уходила вглубь.

Что делать? В кармане у Дьюэра лежал коробок спичек. Вспомнив об этом, он вытащил одну, чиркнул по подошве ботинка, но едва загоревшись, спичка тут же погасла на ветру. Что делать? — снова спросил себя Дьюэр. Он двинулся было в эллинг за фонарем, но тут же остановился, сообразив, что это просто глупо. Снег шел все сильнее и сильнее, мягко окутывая голову, плечи, задерживаясь на ладонях, и человек смотрел на него с какой-то благоговейной отстраненностью. Да как же можно плыть в такой холод? И что ему делать, если напарник не вернется? Похоже, после того как его ссадили с поезда в Инвернессшире, Дьюэр практически не представлял, где находится в данный момент. Единственное, что он знал: у него нет обратного железнодорожного билета — этим занимался Данбар — и купить его тоже не на что. Мысли метались у него в голове, угнетающее состояние усиливалось заброшенностью места, в котором он оказался, и ночным временем. Ведь в такой глуши можно погибнуть, думал он, умереть где-нибудь или сгинуть в болоте, и трупа твоего не найдут. Что, если именно ему выпадет такая доля? Внезапно Дьюэру представилось, как он беспомощно мечется среди сугробов, падает на колени, и тело его заметает снег.