Но, несмотря на все это, только десятого февраля войска Южного и Юго-Западного фронтов соединились западнее Кировограда и двинулись дальше на запад, на Умань, отодвигая внешний фронт окружения. Там они соединились с одесской группой. На этом ликующее наступление закончилось. Тоненькая синяя линия остановила тоненькую красную, сил идти вперед больше просто не было. Многие немцы успели выскочить, но в котле оказались не меньше ста тысяч человек. Начинался второй этап операции.

А вот с ним сразу не заладилось: немцы сумели справиться с неразберихой и организовали оборону. Несколько румынских и немецких частей, оказавшихся в отдельных малых котлах, довольно быстро либо капитулировали, либо были уничтожены. Но большая часть войск, в составе не успевшей удрать части первой танковой группы и разрозненных немецких и румынских частей, засела плотно. Полностью прервать снабжение по воздуху нам не удалось, что скорейшему уничтожению явно не способствовало. Добивали их уже весной, во время распутицы.

После разговора с Берией я, наконец, добрался до бригады. Работа там кипела вовсю. Прибыл личный состав по полному штату. Правда, в основном пополнение было только что призванное, ну и немного из служивших в не воевавших еще частях. Фронтовики остались только прошедшие «Крымский бросок», как в газетах назвали наш прорыв. На юге творилось что-то грандиозное, а мы оставались в стороне.

Своего подразделения у меня в бригаде не оказалось – было решено не восстанавливать отдельную батарею САУ ПТО. Техники тоже пока не было, обучение проводилось на двух Т-34 старого образца, уезженных до состояния металлолома, который каким-то чудом еще передвигается. Пушечный дивизион тренировался на одинокой УСВ, а гаубичный аж на двух М-30. Тягач СТЗ-5В тоже был в единственном экземпляре, зато ЗиС-З6 насчитывалось восемь штук. Сорокапяток, которые мы планировали на ротный уровень, набралось три, минометов по одному. Мындро по телефону матом уже не ругался, он им разговаривал. Зампотех сам лазил в вечно хандрящие моторы учебных пособий. Служба обеспечения питанием и обмундированием, что удивительно, работала исправно.

В начале февраля в бригаду начала поступать техника. Причем в количестве, полностью соответствующем нашим запросам. Т-34М2 производства СТЗ пошли в танковый батальон, по сравнению с Т-34М1 с ХПЗ для мотострелковых батальонов, у них была лобовая броня на пять миллиметров толще, мелкозвенчатая гусеница с новой звездочкой от будущего Т-42, удлиненная примерно на полметра пушка с дульным тормозом. В гаубичный дивизион поступили М-30 на две батареи с тягачами СТЗ-5ДВ и обещанные Астровым СГ-122, которые полностью оправдали мои ожидания – бронекорпус СУ-76М моей истории, сталинградский шестицилиндровый дизель, качающаяся часть М-30. Заинтересовавшись новым тягачом, я обнаружил СТЗ-5 с деревянной кабиной (о чем впредь говорила буква «В» на всей технике) и дизельным мотором с четырьмя цилиндрами. Мой моторный завод-«крестник», видимо, вышел на высокий темп выпуска. В пушечный дивизион пришли ЗиС-3, причем в комплекте с грузовиками ЗиС-32. Самоходные зенитки по-прежнему на базе капитально модернизированного шасси БТ, буксируемые в комплекте с тягачами СТЗ-7ДВ (этим зверем оказалась шестицилиндровая слегка удлиненная «пятерка», по полметра на капот и кузов). Отсутствие БТР нам скомпенсировали грузовиками ЗиС-36 для танкового батальона и ЗиС-6 для тылов и мотострелков. Для роты управления Мындро все-таки добился трех САУ-203-«Штурм». Остальное вооружение поступало также в запрошенном в декабре количестве.

Пятого февраля все занятия с личным составом и техникой были отменены. Из Москвы приехали представители Ставки и Генштаба. Бригада встречала их на плацу перед стоянками боевой техники. Вынесли стол, накрытый красной скатертью, почти полностью заставленный коробочками с орденами и медалями. Началось награждение за прорыв в Крым. Тут же некоторым присваивались очередные воинские звания. Моя очередь выходить к столу настала в самом конце. Конечно, до кремлевской церемонии было далеко, но и уровень, скажем так, был несколько другой. Мне присвоили звание майора, наградили орденом Боевого Красного Знамени за прорыв в Крым и Трудового Красного Знамени, с формулировкой «за вклад в повышение обороноспособности страны», а на ухо шепнули – за моторный завод и маслофильтры.

По окончании церемонии объявили, что десятого мы выезжаем в Ленинград в полном составе.

Весь день мы ходили по Кировскому заводу, где собирали машины для экспериментального дивизиона САУ. Две САУ-203 и шесть СУ-152 со старыми морскими пушками Канэ, шесть СУ-152 с орудием Бр-2. СУ-122 и СУ-130 уже были отправлены на фронт, на Лужский рубеж. Туда мы должны были отправиться на следующий день. На мой взгляд, с самоходками все было в порядке, так я и сказал конструкторам, сделавшим эти машины в рекордно короткий срок, за месяц. Ну а если учесть, что шасси, например, можно найти на Кировском заводе, Ленинградском механическом, 185-м заводе им. Кирова, заводе подъемно-транспортного оборудования, заводе им. Егорова. Расположены эти заводы в разных концах города. Шестидюймовки можно взять только в Кронштадте, восьмидюймовки – только на Ржевском полигоне. В общем, работа по совмещению всего этого превращается в подвиг.

Заночевать мы должны были в гостинице, куда и поехали вечером. Мы – это я, Тэнгу и мой сопровождающий майор Васильев.

Мы уже шли по коридору к своему номеру, когда нас догнал высокий мужчина, судя по одежде – иностранец. Тэнгу и Николай насторожились так похоже, что меня чуть на «хи-хи» не пробило. Подбежавший мужчина что-то быстро проговорил по-английски и растерянно огляделся по сторонам. К нам уже спешила девушка-переводчица.

Уточнив что-то у подопечного, она произнесла: – Мистер Адамс спрашивает, какой породы эта собака?

Тэнгу, сообразив, что никого рвать не надо, успокоился и даже махнул хвостом.

— Среднеазиатская овчарка, — привычно ответил я.

Девушка, повернувшись к Адамсу, произнесла что-то вроде «Мидл Азия шиип дог».

Я утвердительно кивнул.

Глаза у мистера Адамса полезли на лоб, и он севшим голосом что-то произнес.

— Мистер Адамс спрашивает, — растерянно перевела девушка, — если это средняя азиатская овчарка, то как выглядит большая азиатская овчарка?

Я молча показал ладонью метр с лишком от пола. Говорить я не мог. Хотелось даже не смеяться, ржать. Я впервые оказался на месте героя анекдота.

— Только эту породу мы сейчас восстанавливаем, — недрогнувшим голосом добавил Николай.

Кое-как распрощавшись с Адамсом и его переводчицей, мы ввалились в номер и, наконец, отсмеялись. Эту байку про американскую таможню я майору уже рассказывал.

На следующий день мы отправились на фронт, на тот его участок, где воевали новые самоходки. По дороге заехали в истребительный полк N-ской авиадивизии. Первая эскадрилья этого полка летала на И-180 с довоенных времен, две другие – перевооружали только сейчас. Причиной было неприятие И-180 какой-то шишкой из штаба округа. Объективных причин у него не нашлось, поэтому его действия квалифицировались как саботаж, со всеми вытекающими последствиями.