Шрифт:
В это время вернулся наставник и хлопнул в ладоши. Надо было идти дальше. Не успев даже проститься с девочками, мы поспешили к Бирбиласу, слегка побаиваясь, что он будет ругать нас, но воспитатель ничего не сказал.
Наконец мы приблизились к горам вплотную. Их снежные вершины сверкали на солнце. Кое-где виднелись мрачные пропасти, в которые с угрожающим грохотом низвергались потоки. Мы подошли к голубеющим ледникам. Захотелось забраться на лед и покататься, как это бывало зимой на замерзшем Немане.
В горах что-то прогрохотало. Наставник остановился и стал с беспокойством оглядываться. Над нами угрожающе нависала громадная красноватая скала, похожая на зубра.
— Я еще никогда не слышал такого грохота, - сказал наставник и не решился идти дальше в горы. — Директор Сальватик предупреждал, что в горах может начаться гроза... Будем осторожны.
— Наставник, пойдемте дальше, — просили мы Бирбиласа, окружив его со всех сторон. — Хотя бы до ледников... Еще только начало сентября, а здесь уже зима. Это удивительно. Идёмте!
— Немножко, конечно, можно, — все еще озираясь, согласился Бирбилас.
— Ой, как красиво! — кричали мы в восторге.
— О-о-о!.. — неожиданно повторили горы.
Мы стали кричать, а нам отвечало эхо. Казалось, что с нами разговаривает кто-то, спрятавшийся в горах. Тянуло забраться повыше.
Когда мы чуть поднялись, то за поворотом вдруг увидели одного из чешских ребят. Спотыкаясь, он бежал к нам. Его лицо было в крови. Увидев нас, он метнулся к Бирбиласу и, указывая назад, на снежные вершины, бессвязно повторял:
— О боже... В одно мгновение... Что теперь будет?..
— Что там, что случилось? Где? — озабоченно спрашивал наставник.
— В одно мгновение, — повторял чех, дрожа как в ознобе. — В одно мгновение всех прямо-таки смело. Со страшным грохотом... О боже! Бежим скорее отсюда.
— Надо спешить на помощь, а не убегать.
— Лед всех их сбросил в пропасть. Я отстал, поэтому меня лишь забросало грязью, а осколок камня попал в голову.
С наставником внезапно произошла перемена. Лицо его стало решительным и строгим. Он поднял глаза к небу и, указывая пальцем на солнце, сказал:
— Директор предупреждал, чтобы не ходить далеко в горы. Не послушались. Вот господь и наказал. Жестоко наказал. Пошли обратно.
«Какой бог жестокий», — мелькнула в голове мысль, а губы стали непроизвольно шептать: «Господи, помилуй!»
7
В течение трех дней городские пожарные искали в обвале тела погибших чешских ребят и их наставника. Всех ли нашли, мы так и не узнали, но гробов было много. Мы тоже стояли в почетном карауле. Было очень жаль погибших.
Прозвучали заупокойные молитвы. Скорбно играл орган. Став на колени, мы молили бога, чтобы тех, кто за непослушание был наказан смертью, он не отправлял в ад.
На улицах у стен домов в скорбном молчании стояли горожане, провожая похоронную процессию. Таких трагедий Пероса-Арджентина не видела уже давно.
На кладбище чернели свежевыкопанные могилы. Гробы поставили рядом с ними. Директор дон Сальватик произнес скорбную речь.
— Бог справедливо гневается на тех, кто не внимает его предупреждениям, — подчеркнул он.
– Чехи не послушали моих советов, и бог наказал их. Это не единственный случай, когда бог преподает нам урок. Год тому назад в городе Эсте сгорел новициат, в испанской Севилье — здание коллегии, в Аргентине, в Тревеле - собор. Помолимся господу, дабы он не посылал новых испытаний нашей конгрегации.
Вечером в читальном зале, листая выпускаемые на литовском языке «Салезианские новости», я увидел помещенное в них письмо главного ректора Филиппа Ринальдо. Он сокрушался, что салезианцы подвергаются преследованиям во многих местах. Ректор писал: «В Северной Бразилии миссионерам в Мату-Гросу пришлось пережить тяжелые минуты. Банды восставших вторглись в здания миссии и разрушили их. Изможденные, изголодавшиеся миссионеры начали восстановительные работы и ждут помощи».
Быть может, бог разгневался на салезианцев, раз посылает им такие тяжкие испытания? В чем они провинились перед господом? Возможно, после смерти Боско нашлись ослушавшиеся бога монахи и теперь из-за них страдают другие?..
На следующий день начались занятия. Большинство уроков было отведено разъяснению церковных догм. На первом из них наставник Бирбилас объяснял сотворение мира.
«Адама и Еву, как и чехов, бог покарал за то же самое - за непослушание», — сделал я для себя вывод. Вот почему и меня наставник так преследует. Для монаха самое главное - послушание.
В катехизисе я вычитал, что бог никогда никому не показывается. Мне захотелось узнать, как же он обучал Адама и Еву закону божьему.
— Откуда первые люди знали, что нельзя вкушать яблока от древа познания? — спросил я наставника.