Шрифт:
— Мы проезжаем под Монте-Роза! — поспешил объяснить нам Скелтис.
Но вот опять стало светло, засияло в окнах солнце. Не успели мы оглянуться, как та же гора появилась теперь с другой стороны. И вновь мы нырнули во тьму. Нас восхищала и волновала быстрая смена видов. Все проплывало перед нашими глазами, как на экране кино.
Завороженные неописуемой красотой, мы забыли о том, куда направляемся, под чьей опекой находимся и кем нам предстоит быть. Мы даже не заметили, как миновали итальянскую границу. Кто-то проверял документы, что-то спрашивал. За нас отвечал Скелтис.
Постепенно горы начали удаляться, а скалы вообще исчезли. Все чаще стали появляться широкие долины, где пасся скот. На одной из равнин мы увидели дома с красными черепичными крышами. За ними виднелись высокие заводские трубы. Клубы серого дыма уходили вверх, в прозрачный, чистый воздух.
— Вот мы и приехали, — радостно сообщил нам Скелтис. — Это Турин.
Поезд подкатил к крытому закопченному перрону. Мы засуетились, стали собирать свои вещи. Когда все вышли в коридор вагона, я осмотрел купе — не забыли ли мы чего. Нашел несколько книг и даже личные вещи.
Мы вышли на перрон. Люди торопились, толкались, покрикивали, все казалось необычным, чужим. Мы жались друг к другу, чтобы не потеряться. Это тебе не Каунас и тем более не Казлу-Руда. Если потеряешься в толпе, вряд ли тебя кто отыщет...
Нас встречал плотного телосложения монах с торчащей вперед бородой и в широкополой шляпе. Он подошел и поразил нас, поздоровавшись по-литовски:
— Добро пожаловать, братья! Вы не устали?
— Нет!.. Не устали!..
– закричали все, как один, удивляясь тому, что и здесь нашлись соотечественники.
– Здравствуйте...
– Вот и прекрасно! Меня зовут Ионас Бирбилас. Я из-под Луоке в Жемайтии. Приехал в Италию таким же мальчиком, как и вы. Ну, пошли в автобус.
Следуя за ним по пятам, чтобы не потеряться, мы вышли на привокзальную площадь. Здесь стояло множество разных машин. Нас привели к старенькому облупившемуся автобусу.
Взобравшись в машину, мы уселись на скамьях вдоль кузова, а вещи сложили посередине. Появился еще один монах. Но этот приветствовал нас уже по-итальянски. Он сел за руль в кресло с высокой спинкой, затем снял с шеи медальон на цепочке, поцеловал его и повесил перед собою.
«Вероятно, ехать опасно», - подумал я и, наклонившись, перекрестился украдкой. Сатана креста боится, а ведь монахов, как известно, преследует несколько дьяволов. Так нам говорил Скелтис.
Наконец автобус заурчал, зачихал и тронулся.
Проезжая мимо домов, мы время от времени видели между ними то приближающуюся, то отступающую, а иногда заслоняющую солнце гору. Я даже подумал с испугом, как бы нас не повезли на ее вершину, монахи ведь нередко живут в труднодоступных местах. Запрут там, и уже больше никогда не видать тебе мира. И я вновь стал сожалеть о том, что не сбежал в Каунасе.
Тем временем наш автобус, обогнув гору, подъехал к кварталу, который представлял собой территорию монастыря. Помимо административных зданий, гимназии, духовной академии, ремесленного училища на ней величественно возвышалась базилика пресвятой девы Марии - заступницы христиан. Во дворах и на улицах было много монахов в черных рясах и семинаристов.
Наш автобус остановился у общежития. Водитель снял медальон, поцеловал его и вновь повесил на шею, как бы благодаря бога за благополучное возвращение. Разобрав свои чемоданы, мы вышли из автобуса и тесным кружком собрались вокруг Скелтиса. Он внимательно оглядел нас и, словно извиняясь, сказал:
— Я прощаюсь с вами, мальчики. Возвращаюсь в Литву. Теперь же вас будет опекать Ионас Бирбилас. Слушайтесь его, как родного отца. Я верю, что вы вырастете хорошими, благовоспитанными, преданными матери-церкви миссионерами и я буду вами гордиться. Да поможет вам учиться и расти святой Боско. Каждый вечер вспоминайте меня в своих молитвах.
Он крепко поцеловал каждого из нас в щеку. Потом, помахав рукой, стал удаляться, изредка оглядываясь, и вскоре скрылся за углом здания семинарии.
Не желая уступать своих обязанностей, я подошел к новому наставнику и, ничуть не стесняясь, заявил:
— Я являюсь пресвитером. Если что будет нужно, я помогу вам.
Бирбилас обнял меня за плечи, привлек к себе и, легонько похлопав по щеке, сказал:
— Во-первых, ты был избран не пресвитером, а препозитом, то есть старшим в группе, старостой. Пресвитер — это старший священник, настоятель. Тебе еще далеко до него, ох как далеко. Во-вторых, препозитом тебя избрали только на время дороги. Здесь, в монастыре, мы сами распределим, кого куда. Одни будут учиться в гимназии, другие обучаться ремеслу, тем же, кто вообще лишен способностей, придется стать простыми рабочими. Пока что все вы еще без звания, — усмехнулся воспитатель. — А сейчас прошу на третий этаж, отдыхать. Вы устали с дороги.