— Это подло — так говорить… Я тебе душу открыла, и ты знаешь, что я люблю этого толстого борова, как ты говоришь. Я не виновата, что мы встретились, когда он уже был женат.

— Ты виновата, что дала ему использовать себя, и на грубость сама нарвалась! У меня сегодня такой день, а ты, лучшая подруга, портишь мне его!

— Я хотя бы отдаю себе отчет в том, что происходит в моей жизни, а ты, похоже, нет, — ответила Оксана, — но дело твое. Не говори, что я тебя не предупреждала. Деньги — еще не все. Я знаю много богатых и несчастных людей.

— Лучше я буду богатой и несчастливой, чем бедной и счастливой, — засмеялась нервным смехом Виктория. — Я все равно считаю, что мне повезло. Быть с ним рядом уже счастье, а потом, Марко никогда не оскорбит, никогда не ударит, а у нас здесь еще неизвестно, на кого бы я нарвалась. Мир?

— Мир, — ответила Оксана. — Знаешь, твой жених был не готов к испытаниям, что ему устроили жители поселка, когда он подъезжал на белом лимузине к твоему коттеджу. Где только не натянули веревки!

— Вот идиоты! Совдепия! Еще в коттеджах живут, а привычки, как у… — снова побагровела Виктория.

— Потом эти конкурсы… «Угадай размер ноги невесты», ну, эти вырезанные следочки… Он не угадал, — продолжила Оксана.

— Велика беда! Не угадать мой лапоть сорокового размера! Мы не настолько долго знакомы.

— Потом ему предложили пряди женских волос, чтобы он выбрал волосы своей невесты, — снова продолжила Оксана, — и Марко опять не угадал.

— Ну и что?! — взвилась Виктория. — Женщины часто меняют цвет волос, я тоже пользуюсь оттеночными шампунями. Мало ли оттенков у блондинок! Мы с ним встречались ночью в клубах, ресторанах да в постели, там плохо виден цвет волос.

— Но не до такой степени! — возразила Оксана. — Он выбрал прядь моих волос, понимаешь? Я-то брюнетка! Он что, не знает, на ком женится, или дальтоник? Вика, он вообще видит тебя или смотрит как на пустое место? — попыталась докричаться до подруги Оксана.

— Слушай, что тебе надо? — спокойно спросила Вика с изменившимся от злости лицом. — Чтобы я сейчас вышла и сказала, что свадьбы не будет? Не дождешься, ясно?

— Ясно, — сдалась подруга и, нацепив улыбку, открыла дверь со словами: — А вот и жених!

Марко под руку с мамой Вики Надеждой Борисовной Шанс вошел в комнату невесты. Надежда Борисовна висела на его руке, словно гиря, и намеревалась, вероятно, контролировать каждый его шаг вплоть до росписи на документах в загсе. На ней было кричаще-красное платье и такого же цвета туфли. Она предвкушала триумф дочери.

— Ну, как она вам? — заглянула в его каменное лицо будущая теща.

— Виктория, ты красавица! — сказал Марко, все-таки отцепил от себя Надежду Борисовну, подошел к Вике, поцеловал ей руку и вручил букет. И он не был далек от истины: Виктория действительно была образцом классической красоты.

— Какая вы элегантная пара, — умиленно сложила руки на груди Надежда Борисовна, — будьте счастливы, дети мои.

— Спасибо, мама, — прослезилась Виктория и бросилась к ней в объятия.

— Будьте счастливы… Пора в загс, — отстранилась от дочери Надежда Борисовна, хорошо помнившая о необходимости этого красивого миллионера расписаться в книге регистраций в загсе.

— Едем, — сказал Марко решительным голосом. Он походил на человека, твердо решившего прыгнуть головой в омут…

Через пять минут белый лимузин и цепочка машин с гостями, изъявившими желание ехать в загс, тронулись в путь.

Марко, впервые оказавшийся в русском загсе, с интересом осматривался. Здесь уже к ним присоединились его мама и другие гости. Все подходили с поздравлениями, жали ему руку и хлопали по плечу. Марко же чувствовал в душе абсолютную пустоту, и от этого среди этих счастливых лиц ему становилось еще тоскливее. Виктория же захлебывалась своим счастьем и уже изрядно набралась шампанского.

— Идем… — прошептала она жениху и потащила за собой.

Марко не успел оглянуться, как оказался вместе с ней в мужском туалете, в кабинке, прижатым ее жарким телом к стенке.

— Я хочу тебя прямо здесь! — заявила Вика, облизывая губы.

— Ты перепила. Идем, скоро наша очередь, — ответил ей Марко.

— Ты что, не хочешь? Я же предлагаю тебе! Ты как глыба льда, а лицо просто каменное, — продолжала тереться о него Виктория, — расслабься…

— Не сейчас, — попытался отстраниться от нее Марко, — и не здесь…

— Ты же любишь меня? — Вика пошатнулась.

— Люблю, — поймал ее за талию Марко.

— Тогда в чем дело? — Она освободила свою грудь от стягивающего ее корсета. — Что ты такой зажатый? Боишься за свои капиталы? Тебе не придется в меня вкладывать ни копейки, за свой силикон я заплатила сама.