Пухлые губы Фриды мелко задрожали, она закрыла лицо руками, но Максим не смягчился, а продолжал:

— И не прячь лицо, слушай правду, кто тебе еще скажет ее, кроме меня. Из-за дурацких амбиций чуть не угробили мужика! Ладно бы ты согласилась на аферу из-за денег, это преступно, но была бы хоть какая-то причина, если бы ты оказалась нуждающейся. А то просто ради интереса, говоришь, что делаешь добро людям, что на контрасте со стервой он полюбит добрую Галю? А ты знаешь, что здесь сплошной обман? Во-первых, ты не стерва, во-вторых, Галя не белая и не пушистая. Что это за маниакальное желание выйти замуж любыми средствами, даже зная, что тебя не любят и спокойно идут в постель с другой женщиной?! Да ему бежать надо от этой Гали! Я запрещаю тебе участвовать в этом грязном фарсе! Слышишь, запрещаю, и плевать я хотел, что обещал не ругаться!

Фрида всхлипнула, и сердце Максима не выдержало. Он подошел к ней и обнял за плечи.

— Ну что ты, котенок? Что ты у меня такая глупенькая? Зачем тебе надо все время что-то кому-то доказывать? Ты и так чудо! И я всегда буду рядом.

Она уткнулась ему в черную футболку.

— Прости меня.

— Да что я? Ты не у меня должна просить прощения.

— Нет, его я больше видеть не хочу… не могу, нет! Не хочу! Я откажусь от дальнейшего участия в этом спектакле или, как ты выразился, в грязном фарсе, но извиняться не буду!

— А планировалось еще продолжение? — поднял тонкие брови Макс.

— Через месяц мне нужно было заявиться к нему в офис и сообщить, что я беременна. Соответствующими документами меня снабдила бы Тамара. Я должна была стать карой небесной за его разгульную холостяцкую жизнь…

— Это я уже понял, — вздохнул Максим.

— Я стала бы устраивать истерики, распугивать его клиентов, грозить судом, портить ему репутацию, требовать деньги…

— Ты должна была превратить жизнь этого несчастного в ад.

— Совершенно верно. Но ты не волнуйся, Макс, я откажусь. — Фрида промокнула мокрые глаза бумажной салфеткой, лежащей на столе.

— Как все-таки хорошо, что ты открылась мне и я вовремя остановил этот снежный ком, — сказал Максим и напрягся: — Ты говоришь, что спала, ну, то есть ночевала с ним. Значит, Венсан знает адрес? Он может прийти сюда в поисках той женщины! А что, если он догадался, что ты подсыпала ему порошок?! Бедная ты моя!

— Макс, я же не идиотка! Я не приводила его в нашу квартиру, попросила ключи у тети Зины, нашей буфетчицы. Она с мужем уезжала на дачу, я его туда и пригласила.

— Значит, соображала, что делаешь что-то противозаконное, раз подстраховалась, — ухмыльнулся Максим, включая вентилятор, так как в комнате становилось душно, — горе ты мое. Что мне с тобой делать? Я чувствовал, что происходит что-то нехорошее, только не знал, что именно. Ты в последние дни была чрезмерно веселой, возбужденной и курила больше, чем обычно. Вот, оказывается, в чем дело. Шоу-группа под названием «Женская солидарность» решила наказать одного козла… я имею в виду козла отпущения.

— Не такой уж он и козел… — пробубнила Фрида, слегка порозовев.

— А какой он? — Максим еще раз, прищурившись, посмотрел на фотографии. — Атлетическая фигура, сильные руки, правильные черты лица, густые светлые волосы… — начал он перечислять, — да, он красив, как древнегреческий бог. Я это сразу отметил, только знаю — одной внешности мало, чтобы понравиться тебе. За тобой такие титаны ухаживают, покрасивее этого мужчины. Но в нем есть шарм… может быть, потому что он наполовину француз?

— Что ты заладил о его красоте? — несколько раздраженно спросила Фрида. — Я ведь не сразу согласилась… Предстояло щекотливое дело: следовало очаровать мужчину, мне не хотелось уж совсем себя насиловать, и надо было, чтобы этот мужчина хоть немного понравился мне самой.

— Понятно… — после минутного замешательства протянул Максим. — Судя по тому, что фотографии лежат на столе, он тебе понравился?

— Самую малость. Я пришла к нему в клинику…

— Он болен? Наверное, что-то с сердцем или с нервами? С такой сестрой и невестой это немудрено!

— Он врач! Ну и фантазия у тебя! Венсан — пластический хирург, директор медицинского центра. Я пришла к нему на прием в качестве пациентки.

— И что же ты хотела исправить? — с недоверием посмотрел на нее Максим, — я сомневаюсь, что он хороший профессионал, если говорил с тобой на тему каких-то хирургических вмешательств в твою идеальную внешность.

— Ты меня переоцениваешь! Но я явилась к нему в образе Клары Феликсовны.

— Кто это такая?

— О! Особа очень своеобразная, ради любимого готова на многочисленные пластические операции, а исправлять в ней много чего надо, поверь мне!