Мечтал ли я когда-нибудь о том, что смогу обнять Асию просто потому, что в моем сердце живет любовь к ней, что в ней моя кровь, мои воспоминания о ее матери?

Мечтал, пусть и запрещал себе это делать. Для Дарианы, какой она была при моем отце и мне, слабость была неприемлемой роскошью. И мои мечты не были мечтами.

Разве не стоило умереть ради того, чтобы они сбылись?!

Я прижал Асию к себе, чувствуя, как непривычное волнение окатывает меня жаркой волной. В отличие от большинства своих подданных, для которых прописанная в кодексе чести бесстрастность была высшим приоритетом, я знал, насколько богаче становится жизнь, когда ты не просто испытываешь чувства, но и делишься ими с другими.

– Я рада, что ты жив. – Она заговорила первой, хоть и продолжала подозрительно сопеть носом где-то на уровне моей груди. От этого было одновременно радостно и тревожно.

– Но ты хотела мне сказать не только это? – Я осторожно, чтобы не обидеть, отстранился от дочери и отступил на шаг назад, вглядываясь в столь знакомое лицо.

Кровь даймонов была сильнее человеческой, и в ее чертах не было ничего, что напоминало бы Тасю. Я лишь знал, что они мать и дочь. У меня до сих пор стоял перед глазами тот миг, когда первый крик ребенка породил воронку Изначального Хаоса, в которую затянуло душу моей Единственной. Я лишь видел, как потускнели ее голубые глаза, как холод коснулся ее тела, как я взял на руки свою дочь, ненавидя ее и любя. И, возможно, первое чувство навсегда взяло бы верх над вторым, если бы Тинир не поклялся, что однажды я вновь встречу ту, что была предназначена мне судьбой.

Назвав Асию – Надеждой, я подарил себе будущее, догадываясь, что в нем мне больше понадобится мужество и жесткость, чем любовь и вера.

– Я хотела спросить…

Ее взгляд сказал больше, чем могли это сделать слова. Для нее Лера была не только подругой. Она была для нее…

Я не должен был отвечать на ее вопрос, но не имел права этого не сделать. Не потому, что был виноват. По большому счету вины за собой я не чувствовал, хоть и осознавал, что ради возможности поверить в то, что мой мир может стать другим, отказался от самого дорогого.

Но для нее, в отличие от сыновей, знавших о судьбе своих матерей все, прошлое оставалось зыбким и неясным.

– Если ты о ее душе, то да, Лера – твоя мать. Но только не эта Лера. Она дала клятву другому мужчине и отказалась принять связь Единственной, отвергла возможность своего возрождения. С этим ничего поделать нельзя.

– А Тася? – Асия продолжала стоять рядом, не приближаясь и не отступая. Но, хотя наши тела не соприкасались, я продолжал чувствовать ее тепло.

Все, что я мог, – покачать головой. Ответ на этот вопрос был так прост и одновременно сложен, что, только узнав о приборах маров (работающий на Земле преобразователь вероятностей был самым впечатляющим из них), я смог понять, кем именно была моя жена.

Моя жена… И почему мне кажется, что, в отличие от меня, она знает обо всем, что происходит?

– Я пытаюсь разобраться. – Вряд ли такой вариант мог устроить Асию, но он был наиболее честным.

– Чем я могу тебе помочь?

Ее забота была неожиданно приятна. Вот только для себя я уже решил, что рисковать жизнью детей не собираюсь. Если только одной из них, но Яланир сам сделал свой выбор и пошел даже не против меня, а против той жизни, которая существовала в веере миров.

– Не мешать, – усмехнулся я, и уже серьезно закончил: – И верить в то, что у меня все получится.

Она очень знакомо закатила глаза, возвращая меня мыслями к своей подруге, которая это делала с похожим ехидством.

– О последнем можешь не переживать, а вот насчет первого… – Улыбка сошла с ее лица. – Ты знаешь, что Лера беспокоится о своих детях?

Я кивнул. Из всех проблем это была самой большой. Яланиру было все равно, кого заполучить: Леру или ее дочь. Но пока сама правительница находилась далеко от Лилеи и Земли и никто из обширной родни не делал попыток проведать малышей, я мог быть уверен в безопасности обеих. Жаль, что убедить остальных становилось все сложнее. Но я мог попробовать сделать это с помощью дочери.

– Найти неинициированного мага Равновесия в том мире, где родилась твоя подруга, практически невозможно.

– Я поняла. – Улыбка дочери была грустной. – Но ей будет спокойнее, если кто-нибудь из твоих воинов будет присматривать за ними. Отследить их невозможно, а в случае опасности…

Я был рад, что она не договорила. Я не мог потерять Леру, но… случись что с детьми, вернуть ее доверие мне не удастся никогда.

– Хорошо, – согласился я с Асией. – Я отправлю туда Кадинара и…

Мысль о младшем отпрыске повелителя была неожиданной, но весьма интересной.

Александр

Я мог не вглядываться в лица спящих детей – сердцем помнил их контуры, изгиб бровей, шелковистость ресниц, алую мягкость улыбчивых губ, ямочки на щеках Талраэля и пока еще едва заметную раздвоенность подбородка Анжи. Мне не удавалось так часто, как хотелось, бывать с ними, но если уж выпадала свободная от забот минутка, я старался провести ее в детской. Я до сих пор не мог поверить, что эти два карапуза – мои сыновья.