Александр. Ты?

Петров. Я!

Оба весело смеются. Подают друг другу руки. Конвойный разлучает их.

Конвойный солдат. Не велено, не велено…

Александр. Ты — царь?

Петров. Я царь! А ты?

Александр. А я раб… Меня гонят…

Петров. Куда?

Александр. Не знаю! Куда велено…

Конвойный солдат (Петрову). Пошел, пошел… Нельзя, тебе говорят!

Петров. Прощай, Пушкин! Прощай, раб!

Александр. Прощай, царь! Ты и вправду царь, а они — нарочно!

Петров. А что царь? Царь — старший урядник. А ты — Пушкин!

Конвойный солдат. Не велено, не велено… (Толкает Петрова).

Александр. Захарий, Захарий! Не бойся — мы их одолеем…

Петров. Одолеем, Саша! Мне жалко их было, я дрогнул, а теперь они тебя тронули, и я не дрогну!

Конвойный солдат. Иди, иди…

Александр (беря варежки со стола, отдавая их няне). Отдай ему!..

Арина Родионовна (подходя к Петрову). Возьми, батюшка, вспомнишь Сашу.

Петров (беря варежки). Спасибо, мать! (Целует ее в лоб).

Петров. Прощай, Саша! Мы с тобой увидимся!

Александр. Прощай, Захарий, милый мой друг!..

Конвойный солдат уводит Петрова.

Арина Родионовна. И его в неволю, Захария-то?

Александр. И его…

Арина Родионовна. Уж лучше бы он помер, бог бы его прибрал.

Александр. Тогда и я умру, — я люблю его…

Арина Родионовна. А чего ему жить? Без воли, как без души, — кто уж лишил его воли, тот и жизнь его взял…

На пороге появляется ямщик. На дворе позванивают дорожные колокольцы, теперь их два — слышно два разных звука, запряжены две лошади.

Ямщик. Лошади готовы… Прощайтесь, батюшка!

Ямщик уходит. Во дворе через крыльцо видно, как ходит туда и сюда Даша, укладывая вещи в возок. Туда же выходят Ольга Сергеевна, Екатерина Андреевна, Василий Львович. Арина Родионовна садится на лавку, рядом с нею садится и Пушкин; тут же сидит и Маша. Все они сидят в молчании перед разлукой. Со двора слышен голос Василия Львовича, видна и его фигура.

Василий Львович. Лицей не виноват, сударыни мои, Лицей не виноват. В Лицее злу не учат! И позвольте сказать, он там все равно ничему не учился…

Голос Ольги Сергеевны. Неправда, дядюшка, неправда…

Василий Львович. А все к лучшему: теперь ему вся Россия — Лицей.

Голос Екатерины Андреевны. Да где же он есть?

Звон колокольчиков на лошадях.

Голос ямщика. На месте! Стой на месте, зверь! Опухли с кормов-то!

Во дворе появляются Кюхельбекер, Пущин и Дельвиг.

Александр (вставая с лавки). Прощай, матушка… Не горюй по мне!

Арина Родионовна. Прощай, сыночек мой… Да сыт ли ты? А одет-то ладно? Постой, огляжу-ко я тебя… На тебе денежку в дорогу.

Достает денежку из ларца на полке и подает Александру.

Александр. (пряча денежку). Спасибо, мать, — себе бы берегла… (К Маше). Расти, Машенька, сестренка моя… (Целует ее в лоб).

Затем Александр обнимает Арину Родионовну; дрожащими руками няня крестит спину Александра. Александр быстро уходит во двор. Согбенная Арина Родионовна глядит ему вслед. Маша неподвижно стоит, как оставил ее Александр, поцеловав в лоб. Со двора слышен шум и голоса людей, позванивают колокольчики. Но вот уже колокольчики ударились в такт, забились и зазвонили на удалении. Пушкин уехал.

Колокольчики бьются все далее и далее, но звон их не умолкает вовсе, а лишь делается все более мелодичным, как бы волнообразным, и словно превращается в музыку, заполнившую все русское пространство, куда уехал Пушкин. Арина Родионовна надевает на голову платок.

Маша. Ты куда уходишь? И я с тобой!

Арина Родионовна. К царю!

Маша. У нас нет царя!

Арина Родионовна. А ты знаешь?.. К богу тогда пойду!