Мешков (угрюмо). Я все понимаю. Я должен нести обязанности девушки.

Девлетов. Класс ваш маленький, Иван Васильевич, а самолюбие у вас большое… Я шучу.

Абраментов. Слушайте, директор. Мешков ведь сирота. У нас с ним нет своего класса.

Девлетов. Я это знаю, товарищи. Поэтому я и зову вас к нам. Человек должен перестать быть сиротой, — а вы не притворяйтесь убогими. Однако мне пора на вокзал — я должен утром побывать в Москве. Нас должны немедленно включить в республиканское кольцо высокого напряжения. (Прощается и уходит).

Мешков. Не нужны мы им более, Сережа. Завтра я — сменный инженер, послезавтра — надсмотрщик двора, а через полгода — сторож у ворот… (Трогает свои покупки). Ешь продукты — тут много вкусных вещей: нам в закрытом распределителе дают… Ешь, а то скоро уж покушать колбасы не придется, сторожем буду.

Абраментов. Слушай, Иван Васильевич. А ты не путаешь пролетариата с закрытым распределителем?

Мешков (теряясь). Нет, Сережа. Я знаю, что это разница.

Стучат в дверь.

Голос Крашениной за дверью: «Вы не спите, Иван Васильевич?»

Нет еще. Мы здесь работаем кое-что. Входите, пожалуйста.

Входит Крашенина, усталая и сонная.

Крашенина (Абраментову). Добрый вечер еще раз! Спасибо вам за работу на аварии.

Абраментов. Здравствуйте, инженер.

Крашенина (Мешкову). Иван Васильевич, директор мне сказал, что вы будете вторым сменным. Смените меня сегодня, а то я вся уже сплю… (Садится в какой-то мусорный хаос). Я за вас буду потом двое суток… Перемените манометр в компрессорной — он врет… Трест точной механики — дурак или дура… (Засыпает сидя; вдруг опять открывает глаза). Товарищ Мешков, если вы уморились уже, то я сама пойду… Берегите компрессорную — молота станут. Извините, что я не могу смотреть на вас. (Закрывает глаза).

Мешков. Я не вправе сменить вас, товарищ Крашенина. Были только ни к чему не обязывающие меня переговоры с Девлетовым. Я должен дождаться приказа.

Крашенина (со сна). В цехах сейчас опасно, инженеры. Но я через час совсем отдохну… Хотя я буду видеть всю компрессорную во сне — меня не надо сменять… Распопов, Пужаков, у вас греются моторы, откройте окна на ветер… (Спит).

Мешков (подходя к Крашениной). Сережа, эта девушка уже спит. Села на мое чистое белье, примяла и спит.

Абраментов. Она, наверное, не тяжелая. (Подходит к Крашениной, подымает ее на руки). Она легка, как мальчик. Где у тебя постель?

Мешков. Сейчас. (Сортирует какой-то хлам, швыряет книги и пр.).

Абраментов держит Крашенину в ожидании.

Крашенина (бормочет во сне). Я ведь не сплю, я только притворяюсь… Распопов, зови свою бригаду — держи давление, котельная слабеет… Нет, — у меня один ум устал, а сердце все равно бьется… Я все бригады, все механизмы вижу во сне. Я сплю только нарочно… Я не хочу…

Абраментов (наклоняется ухом к груди Крашениной). Врешь, товарищ. Ты спишь так глубоко — ты так далека сейчас от нас, как на том свете…

Крашенина (открывает глаза и глядит на Абраментова). Неправда, товарищ Абраментов.

(Снова закрывает глаза; спит).

Абраментов. Что за странное создание — спит и думает.

Мешков (управившись с постелью). Клади ее сюда.

Абраментов осторожно опускает Крашенину в приблизительно расчищенную постель.

Крашенина. Вы не ушли еще, товарищ Мешков? Дайте мне встать — я сама пойду.

Мешков (в испуге). Спите, спите, Крашенина… Я сейчас… (Другим тоном). Но не могу же я идти дежурить безо всякого оформления. Наконец, я просто не знаю всех заводских установок.

Сильно бьют молота; стекло слабо дребезжит. Затем — тихо. Крашенина спит.

Абраментов. Оставайся с нею. Я пойду за нее.

Мешков. Сережа, ты ставишь меня в неловкое положение. Выходит дело, я и тут не гожусь. Девчонки, мальчишки, пузанки какие-то работают лучше меня. Я не нужен никому. Меня путают, отстраняют, гонят куда-то ночью, какие-то неточные манометры… Мне нужны четкие директивы, условия, а не сонный бред девушек… Ведь это же курс на катастрофу, я в тюрьме помру за такие дела…

Абраментов. Оставайся… Сидеть сейчас в комнате — это действительно курс на катастрофу. Я пойду в компрессорную, я не боюсь умереть в тюрьме, я там был.