Несмотря на то что лицо ее опухло и болело, Кейт успокоилась. Теперь она знает. У нее есть оружие. Она не повторит той же ошибки дважды. В ее ДНК встроено нечто, что не дает ей потреблять вредные для нее вещи. Тело покажет красный свет, предупредит, подскажет. Она вспомнила о том, что рассказывал Марко о живущих в неволе тунцах. Может, это тоже способ, которым ее тело адаптировалось к тому, что уже засело в ее мозгах. Ее отловили, и с каждым разом сбежать становится труднее и опаснее.

Кейт никогда не была религиозным человеком, но она помолилась о благополучном исходе дел. Она молилась о прощении всех своих грехов, о том, чтобы все скрытые ею секреты истратили свой яд. Чтобы лицо Кристины вновь обрело красоту. Молилась о том, чтобы в Бруклине нашлась поляна черных орхидей. Чтобы нашлось исцеление от болезни «мало-мало-мало».

— Поосторожней также с тем, что наносите на тело, лучше не использовать косметику до тех пор, пока не укрепите свою иммунную систему, — продолжал вещать врач, а Кейт только радовалась тому, что больше не обязана работать на приемах и встречаться с шеф-поваром. Аллергию она заработала сама, но и вылечить ее тоже сможет самостоятельно.

Чтобы позаботиться о ней, Ник взял выходной на весь день, и по пути домой они прошли мимо газетного киоска.

— Теперь твой бывший дружок не слишком хорошо выглядит, — сказал Джо, показав Кейт обложку журнала «Женский мир».

Марко выглядел бледным и опухшим — он сам бы назвал себя «намакароненным». Она кинулась было покупать журнал, чтобы прочесть интервью, но остановила себя и прошла мимо киоска, даже не задержавшись.

Этим же вечером Кейт рассказала Нику о царапинах на руке и что каждая из них напоминает ей о некоем случае из ее жизни. На ней карта вкусов. Вот воспоминание о первом именинном торте — на нем розовые цветы. Тут тунец с родительского гриля, который она ела на выпускной. Здесь икра из «Побережья».

Ник взял ее руку и подставил под свет лампы у дивана. Царапины еще розовые, но уже тают. Она чувствовала себя лучше, хотя отметина от ежей все еще была припухшая и саднила. Это напоминание. Красный, запрещающий свет.

— Может, оно и к лучшему, — пробормотал Ник и попросил ее закрыть глаза.

Она почувствовала, как, взяв ее лицо в ладони, он поцеловал ее припухлые веки. Она никогда не чувствовала себя такой красивой. Из кафе ниже этажом слышалась музыка, и она впервые задумалась о том, что, возможно, так было каждый вечер, когда их не было дома. Может, им стоит найти квартиру поспокойнее. Она почему-то уверена, что теперь они будут проводить гораздо больше времени дома вместе.

Кейт открыла глаза и посмотрела на Ника. Она поняла, что это новый старт, вторая попытка, нечто, что они не планировали, чего не ожидали найти в Нью- Йорке. Что-то, что медленно, но верно становится понятным в свете миллионов лампочек, горящих далеко от них, за рекой.