Примерно без четверти два часа ночи к Тиму подошла Робин и указала на спину высокого кудрявого парня в белой поварской куртке. Когда тот обернулся, Тим вспомнил, что видел его лицо на кухне Терри

Барлоу, хотя лично они представлены не были. Терри не любит делиться своими новыми любимчиками.

— Вот моя нынешняя мишень, — произнесла Робин.

Так и есть, это Марко Манчини, который вскоре откроет новый ресторан «Побережье». Раньше он работал в забегаловке, где Тим был однажды (скорее всего, на вечеринке в честь открытия). В этом и особенность работы журналиста колонки слухов: он ходит в заведения дважды — когда они открываются и когда умирают.

— Я его знаю, — встряла Даниэль, подливая Тиму в стакан. — Раньше он встречался с моей подружкой Джейд; она будет метрдотелем в его ресторане.

Робин вздернула брови:

— Интересно, что по этому поводу думает Венди Уинтер.

Тим так и слышал, как внутри черепной коробки Робин архивируется новая информация: щелк, щелк, сохранить.

Старая Дева, которая заодно представляла интересы Холли Мэй, таскала Марко от приятеля к приятелю так, словно он игрушка какая-то. Если бы у Тима было такое же железное терпение, как у Робин, он общался бы с такими, как Старая Дева, и писал по статье в день. Старая Дева и Марко подошли к столику Тима, и Марко поцеловал Робин в щеку. Старая Дева демонстративно расцеловала Тима в обе щеки и скомкано представила Марко.

— О, я ваш поклонник, — произнес Марко, улыбаясь так широко, что стали видны десны.

Старая Дева хорошо его поднатаскала. Ничто не доставит тебя на страницы «Колонки А» быстрее, чем лесть.

— Эй! А я думала, что это моя колонка самая твоя любимая, — хихикая, воскликнула Робин.

Она всегда вела себя как двенадцатилетняя девчонка, когда западала на парня. Наверняка это и является причиной того, что ее отношения с мужчинами не длились дольше двух недель. Хорошо, что Тиму больше не грозили ее бесконечные россказни об этом — она больше не работала в «Колонке А».

Марко улыбнулся, выбрал из стоящих на столике бутылок одну, налил выпивки и выдавил лайм в изысканный бокал ручной работы. Он подмигнул Робин и сказал, что, конечно же, ее колонка наилюбимейшая.

— Рад снова видеть тебя, — повернулся он к Даниэль, поцеловав в щеку.

Тим начал подозревать, что они трахались.

Старая Дева быстро увела Марко, чтобы познакомить с Холли Мэй. Что вообще происходит? Тим думал, что шеф-повара — это толстые потные мужики, которые не вылезают со своих кухонь, а не знакомятся с супермоделями.

— Уверена, он расстанется с Венди Уинтер на днях, — сказала Робин, накладывая на губы свежий слой розовой помады, что, Тим давно это знал, являлось прелюдией к агрессивному флирту.

Однако у Робин была соперница. На другом конце зала Марко кормил Холли Мэй клубникой с руки, наливал ей бокал шампанского. Камера Патриции запечатлела каждое их движение. Тим накарябал на салфетке «похотливый ресторатор» (другого синонима к «шеф-повару» придумать не удалось) и сунул заляпанную бумажку в карман.

Фотограф Интернет-издания, публикующего фотоотчеты с разнообразных вечеринок, подошел к их столику и попросил с улыбкой:

— Тим Мак, позвольте вас сфотографировать?

Никто не купит фотографию Тима до тех пор, пока он не ввяжется в какой-нибудь громкий скандал, но внимание прессы к его персоне возбуждало Даниэль. Она ответила согласием, поглаживая внутреннюю сторону его бедра, пока их лица озаряли вспышки камеры.

Через неделю Кейт оказалась в Сохо на открытии нового клуба под названием «Даш». На ее счету осталось всего восемьдесят семь долларов, а скоро надо платить тысячу за квартиру, так что поездку домой к Зо, откуда они должны были стартовать в клуб, она отнесла на служебные расходы. Родители Зо купили ей эту, как они выразились, «девичью светелку» с одной спальней около десяти лет назад, собираясь объединить свою квартиру с ее, но так и не сделали этого. Недавно Зо переехала в свой «уголок» и платит символическую арендную плату домовладельцу.

Кейт вошла в уже открытую дверь — нет смысла запираться, когда живешь на одном этаже с родителями, — и остановилась, чтобы полюбоваться белой мебелью гостиной, темными деревянными полами и плотными белыми шторами. Стеклянный кофейный столик пестрит кругами от винных бокалов, придавлен стопками журнала «Конде Наст» и тяжелыми альбомами с фотографиями квартир друзей родителей Зо.

— Ты читала статью про Марко и Холли Мэй? — спросила Зо стирая помаду с губ салфеткой, комкая ее и не глядя бросая бумажный комок куда-то в направлении мусорного ведра.