Последние шаги дались мне особенно тяжело. В голове загудело, словно мозг превратился в гигантский колокол, на глаза наползала мутная пелена, и даже окружающий воздух казался необычно густым и вязким. Подобное состояние можно было бы объяснить волнением или действием съеденного артефакта, однако когда завыл детектор аномальной активности, все встало на свои места - просто я выбралась из-под защиты Вечного.

Трудным оказался только сам момент перехода. Как только я пересекла невидимую черту, атмосфера приобрела привычную плотность и прозрачность, и даже возникшая было тошнота, отступила куда-то на задний план. Однако теперь, кроме всех прочих опасностей, надо мной нависла реальная угроза облучения. Большинство запрятанных в подкладку куртки артефактов слишком активно излучали радиацию, чтобы безнаказанно таскать их с собой без надежно экранированных контейнеров. Даже встроенный в детектор счетчик Гейгера неуверенно принялся щелкать, предупреждая о превышении допустимого уровня радиации.

Всегда подозревала, что жадность меня погубит, только не знала - как. Избавляться от артов казалось чрезвычайно обидным. Может, все обойдется? Я же не надолго удалилась от Жида. Слазаю на дерево и все. Авось, до конца не облысею и в лужицу не растекусь.

Похлопав по карманам, я кое-как отлепила друг от друга норовящие активироваться порождения аномалий и шагнула к самому искривленному стволу (отдаленно напоминающему дуб). При ближайшем рассмотрении выяснилось, что аномальный шатер образуют разные деревья, к примеру, раскачивалась на ветру и скрипела стопроцентная сосна, просто некая сила склонила макушки исполинов друг к другу. Я даже догадывалась, какая - судя по показания детектора, между стволов притаилась мощная гравитационная аномалия.

Никогда не понимала, почему "Трамплины" и "Карусели" притягивают к себе всякие неодушевленные предметы, а людей и мутантов, наоборот, выбрасывают, да еще таким зверским образом - разрывая на куски. Так что если я не дай бог, сорвусь вниз, от меня останутся только кровавые ошметки. Не такая уж плохая смерть, если сравнивать с медленной гибелью в кислотном "Студне".

Чтобы хоть немного умерить нарастающее волнение, я достала стеклянный глаз и аккуратно вставила его в трещину в коре дерева, по которому собиралась взбираться. Получился вполне симпатичный одноглазый леший.

– Пожелай мне удачи, милое чудовище, - пробормотала я, хватаясь за ближайший сучок.

Ответом мне был только нарастающий вой детектора.

Я рассчитывала карабкаться наверх медленно, с чувством, с толком, с расстановкой, четко осмысливая каждое свое движения, но когда мне последний раз удавалось осуществить задуманное?

Как только обе мои ноги оторвались от земли и оперлись о кору, позади послышалось утробное рычание. Словно по каменистому склону скатился среднего размера булыжник. Еще не обернувшись, я знала, что за спиной стоит кровосос. Возможно, еще не готовый к нападению, пока невидимый, но все равно смертельно опасный. Особенно, если учитывать такую мелочь, как погнутый ствол Винчестера.

Мне много доводилось слышать о скрытых ресурсах человеческого организме - о летчике, без разбега запрыгнувшем на крыло "кукурузника", о мальчике, в одиночку приподнявшем тяжеленное поваленное дерево. Но я никогда не задумывалась, на что способна сама.

В тот момент мне наверняка удалось побить все возможные рекорды по скоростному древолазанью (если такие существуют, конечно). На то, чтобы взобраться на самый верх - к месту сплетения крон, у меня ушло не больше десяти секунд.

По дороге я сбила какой-то артефакт. До этого он мирно покоился на ветке, словно светящийся экзотический плод, но мой стремительный взлет привел к его не менее стремительному падению. Аномалия внизу только смачно чавкнула и затихла, но засекший убегающую жертву кровосос сразу пришел в движение.

Он оказался не настолько быстр, как испуганный человек, но тоже продемонстрировал чудеса подвижности. Когда я добралась до вершины и оглянулась, мутант уже преодолел половину пути. Его когтистые лапы уверенно цеплялись за постанывающие ветки, черная шкура перекатывалась буграми мышц, а ротовые щупальца мерзко шевелились.

У меня оставалось несколько секунд на то, чтобы перехватить Винчестер наподобие биты, и приготовиться отразить атаку. Для большей устойчивости я уперлась спиной о ветку соседнего дерева. Это был рискованный шаг - обе макушки сразу пришли в движение, причем они раскачивались с разными амплитудами, в противофазе, норовя разойтись и сбросить лишний груз.

Кровосос уже был рядом. Едва его когти взметнулись возле моих сапог, я с размаху опустила Винчестер на мутанта. Метила в голову, а попала по хребту. Для толстокожего уродца, это вышло все равно, что дружеское похлопывание.

Мутант злобно хрюкнул, примериваясь для удара, но в этот момент, макушка дерева, на которой мы оба сидели, сухо хрустнула и обломилась.

Меня спасло истинное чудо - упиравшийся в спину сук зацепился за капюшон. Я даже не успела испугаться, просто на мгновение зависла в воздухе, а затем плавно опустилась на отходящую от соседнего дерева ветку. Та стойко перенесла прибавившийся вес, только легонько закачалась.

Кровососу повезло меньше. Ища опору, он неестественно растопырил конечности, сшиб в полете несколько сучков, и черным болидом устремился вниз. Я очень надеялась, что аномалия уничтожит мутанта, однако от сильного удара она сработала как трамплин. Кровосос шлепнулся на землю, затем его подкинуло ввысь и выкинуло за пределы образованного деревьями круга.

Упав на хвою, мутант вытянулся и затих. Контуры его длинного тела хорошо различались даже через легкую туманную дымку. У меня сразу зародилась надежда, что он погиб, ведь каждый знает, что мертвый кровосос всегда виден. Однако в его смерти еще требовалось убедиться...