Так что «гнидость» «Сталкера»-Тела относительна. Да, тело — гнида, оно слабо, при несовершенстве «Писателя» оно боится боли, оно трусливо и смертно, но при всём этом единственно верное человеку благословение. Верное и не предающее. Благословение и для отдельного человека, и для всего человечества в целом, единственный смысл существования которого достигнуть Великой Цели Прапредка и воспитать ему в пару Деву Грядущего.

Обсуждение двенадцатишагового Пути обретения себя и Силы начнём с «четвёрки».

Стихий — четыре, основополагающих внутри «четвёрки» инициаций, соответственно, тоже четыре, каждую из них надо постигать самостоятельно помимо текстовых способов познания (не из книг, не с чужих слов, и т. п.). В предыдущем томе «Сталин: тайны Валькирии» я подробно расписал перспективы, которые открывает Чаша Девы. Расписал и доступную мне часть истины о Круге Героев, которую она, Грааль, дарует. Это — стихия воды. Я-то описал, но каждому эту истину постигать надо самостоятельно. Каждому требуется здоровье и взаимозацепление Триединства — недостаточно ограничиться напрасной попыткой очистить одного только «Профессора», лёжа на диване.

Без освоения «Сталкером» пространства основополагающих истин (прохождения совокупности Врат во Вселенную) обобщающие логические построения «Профессора», с самого рождения подвергаемого оболваниванию в информационных потоках цивилизаторов, окажутся относительно ложны. Соответственно, и образы творчества зависимого от них «Писателя» тоже будут деформированы. «Профессор» неизбежно подвергает цензуре образы

«Писателя».

Тело человека — привратник у Врат в вечность. Привратник, это тот, который пропускает сквозь ворота, проводит через них. Присмотрись повнимательней к странностям «любви» в каждой из трёх субстай мировой стаи («внешники», «внутренники», «головники»), познай любовь суженой, познай тем самым себя — и ты познаешь преддверие вечности, а тем самым, саму вечность.

К контакту с взаимодополняющим полом нас подталкивает Тело, спасибо ему.

А уж остальные пытаются понять и рассмотреть возможность и пути достижения в них идеала.

Именно поэтому Тело имеет право «паразитировать» на «Профессоре» и «Писателе». Они «вынуждены» содержать Тело, без него никак. Подобно Профессору и Писателю из фильма, которые платили Сталкеру за то, что он их проведёт через Зону к порогу «комнаты».

Подытожим.

«Писатель» весьма отчётливо проговаривает тему зависимости от Тела, когда Триединство оказываются под Четырёхугольником (рамка, уракша): он обличает Сталкера в упоении властью, ибо он, решающий, кому жить, а кому умереть, в Зоне «царь и Бог». А разве не так? В преддверии вечности, именно Тело и определяет, кому жить, а кому умереть, тем, между прочим, решая судьбу в вечности (успел до последнего удара сердца пройти Врата или нет). То есть, по сути, Бог, во всяком случае, в том смысле слова, которое циркулирует среди цивилизованных (дегенератизированных).

Без Писателя тоже никуда. Тело с Логикой (Сталкер с Профессором) в трудных, новых и сложных условиях может пройти только вслед за Писателем — это эпизод в «мясорубке». Писатель сразу понял, что только ему идти первым в «мясорубку», заранее начал брыкаться, но Сталкер его уламывает, заставив вытянуть срежессированный «жребий» — длинную спичку из двух длинных.

Логика с Творчеством (Профессор с Писателем) сами по себе (вне Триединства) дружат несовершенно если вообще дружат. Известный в своё время спор лириков и физиков

о том, без кого из них невозможно обойтись — этой «несовместимости» тень.

Есть в «Сталкере» очень, казалось бы, нелогичный кадр: вот Профессор с Писателем лаялись-лаялись, со всевозможными юмористическими вывертами («писателишка Вы задрипанный, Вам бы стены в сортирах расписывать», «вы хоть и профессор, а тёмный»), а потом вдруг появляется кадр, в котором голова Писателя лежит на животе у Профессора. Хотя только что лежали друг от друга поодаль. Потом открывают глаза — но не разбегаются.

Разве такая внезапная смена поз могла бы произойти в обычной жизни? Какая мысль стоит за этим странным совмещением кадров?

Всё объясняет соседний кадр. Сталкер во время перебранки Профессора и Писателя, чтобы прилечь отдохнуть, выбрал очень странное место. Кругом сухих мест предостаточно, но Сталкер ложится на какой-то островок, причём частью тела оказывается в воде. По меньшей мере, рука и рукав куртки. В жизни так не бывает. В лужу при наличии сухих мест в жизни не ложатся. Этот кадр — символ, разговор притчей. Вода в фильме символизирует очищение. В фильме всякий погрузившийся в воду исповедует наболевшее, говорит искренне как никогда. Писатель в абсолютно сухом громадном зале, в который его занесло после стресса в «мясорубке», становится ногами в единственную в том странном месте лужу и говорит нечто такое, чего не говорил никогда. Вода очищает от порока — так и в фильме. Сталкер лежит в воде, то есть становится как бы идеальным телом, познавшим полноту врат