И еще после бани прекрасный сон — это, по выражению Шекспира, чудо матери-природы, вкуснейшее из блюд на земном пиру.

В баню приходит рабочий после напряженного труда в цехе, летчик после утомительного дальнего перелета, кинорежиссер после треволнении на съемочной площадке, ученый после мучительных поисков новых решений.

Вода, самое распространенное на Земле вещество служит телеграфным символом Института неорганической химии Сибирского отделения Академии наук СССР. И здесь не только изучают воду, но и широко используют этот природный эликсир для оздоровительных целей. Различные водные процедуры и русская баня стали жизненной необходимостью химиков (впрочем, как и всех других сибирских ученых). Научный сотрудник Института геологии и геофизики доктор геолого-минералогических наук Юрии Тесалов рассказал мне, как ученые разных научно-исследовательских институтов Новосибирского академгородка, объединившись, своими руками построили в зоне отдыха чудесную баню и назвали ее «Здоровье».

Не мыслят себя без русской бани и наши космонавты. И на земле, и в космосе. Несмотря на то что на орбитальной станции каждый кубический сантиметр на учете, здесь позаботились и о бане. И космонавты, несмотря на все капризы невесомости, радуются банному жару, черпают бодрость и свежие силы.

А в Антарктиде, этом гигантском холодильнике, где морозы достигают 88 градусов?

— Со временем, — рассказывает участник 13-й советской антарктической экспедиции на станции «Мирный» физик Л. Сильвестров, — я, наверное забуду все, что меня сейчас окружает: айсберги, лед, пингвинов, свой павильон, но мирненские бани мне не забыть до конца жизни. Еще накануне я засыпаю с приятной мыслью, что завтра банный день. И никакая самая злая пурга меня не остановит. На пути к бане нужно пройти метров пятьдесят по гладкому, пустому и абсолютно продуваемому месту. В сильный ветер не удержишься на ногах и приходится переползать на четвереньках, но тем приятнее, свалившись в люк, почувствовать себя в тепле и уюте бани. Как будто не в Антарктиде, а на берегу ласкового южного моря. А после бани? Меня обычно тянет к какой-нибудь книге возвышенного содержания (чаще всего это поэзия), дабы очистить свой дух так же как я очистил плоть.

Мудрено ли, — заключает Сильвестров, — что счет времени на зимовках ведется на бани? «Осталось двадцать бань до конца. Осталось десять бань… Осталось пять бань…» И долгая зимовка тогда представляется совсем небольшой и не такой уж тяжелой — всего двадцать четыре бани.

Во время Олимпийских игр в Москве писатель Василий Песков, кстати большой любитель и знаток русской бани, познакомил меня с интереснейшим человеком — Юрием Шумицким.

…В столицу Олимпиады со всех континентов приехало около 3 тысяч журналистов. Они добирались сюда на разных видах транспорта — самолетами, поездами, на автомашинах. И только один из них пришел в Москву пешком. Из Владивостока. Через всю нашу необъятную страну. Он шел целый год 40 километров в день 12 тысяч километров пути! В летний зной, осеннюю слякоть, зимнюю стужу. Шел и трудился, как корреспондент радиостанции «Океан». В 4 часа утра подъем, в 5 — уже на дороге. На сон хватало 4 часов. Остальное время — беседы с интересными людьми, подготовка корреспонденции.

Репортажи Юрия Шумицкого с Зейской ГЭС, БАМа, из Братска, Шушенского с интересом слушали дальневосточные моряки.

Я познакомился с Юрием Шумицким в Москве, когда этот энергичный, остроумный журналист передавал свой первый репортаж из олимпийской столицы.

Потом у нас завязалась беседа.

— Мой рюкзак, — рассказывает Юрий, — в начале пути тянул примерно на два пуда. Я стал избавляться от всего того, без чего мог обойтись. В глухой деревушке пожилая женщина спросила, нет ли у меня каких-либо таблеток от простуды. Я без сожаления отдал ей всю свою аптечку. Самым лучшим лекарством для меня была баня. Она спасала меня не только от всяких хворей, но и от усталости. При первой возможности я забирался на горячий полок. Как правило, два раза в неделю. Более чем в ста банях побывал я на своем долгом пути. В настоящих русских бревенчатых банях, в каких парились наши деды и прадеды. На Зее и в Тынде, в Братске, и на Байкале, в Шушенском, Усолье-Сибирском, Елабуге и многих других местах. Но особенно запомнилась кедровая баня на станции Нанагры, что в Забайкалье. Попарили меня местные охотники можжевеловыми вениками, напоили чаем из таежных трав. Утром вышел на дорогу: свежий, бодрый, окрыленный. И тяжелые километры показались не такими уж тяжелыми.

В книге «Звезды большого футбола» заслуженный мастер спорта Николай Старостин пишет: «Знаете ли вы, что такое банный футбольный день в Москве? Это форум, кулисы, трибуны мастеров футбола. Сюда в Центральные или Сандуновские бани столицы, после календарных встреч стекаются игроки всех команд. Хотите узнать все футбольные новости, оценки, конфликты? Пожалуйста. В парной — все знаменитости, здоровые и хромающие. В поте лица трудятся массажисты. Вчерашние противники дружески наяривают друг друга вениками. Жара, густо настоянная на березовом листе, располагает к отдыху, к беседам. Футболисты расслабляют мышцы и души».

Старостин вспоминает о довоенном тренере московского «Спартака» Петре Герасимовиче Попове. «В баню с командой ходил париться. “В такой парной — футболист герой!” — приговаривал Попов наяривая себя сразу двумя вениками».

«Баня все поправит!» — так говорят спортсмены. Олимпийские победители чемпионы и рекордсмены мира.

— Всегда хочется вспомнить самое приятное, — сказал заслуженный тренер СССР Константин Бесков. — Вот и возвращаюсь на много лет назад к нашему победному выступлению в Англии. Британский климат, каждый знает, не ахти какой. Промозглая сырость, туман. «Вот бы погреться в нашей русской баньке!» — размечтался Всеволод Бобров. Ребята только вздохнули. А тут неожиданная весть: оказывается, в нашем советском посольстве в Лондоне оборудована самая настоящая русская баня. Помню, как торжествовали Всеволод Бобров, Василий Трофимов, Михаил Семичастный, Евгений Архангельский — словом, вся команда. Потому что все без исключения были влюблены в русскую баню. Попарились на славу! Сказать, что благости нашей баньки вдалеке от родной земли помогли нам одержать победу, было бы преувеличением. Но бесспорно одно: баня для футболиста, как и для любого спортсмена — вещь необходимейшая. Сколько себя помню, всегда был благодарен ей за тот заряд бодрости, сил прекрасного настроения, который она дает.

Вратаря Алексея Хомича, — продолжает Бесков, — прозвали «тигром». За стремительные броски, гибкость, порывистость движений. Навсегда запомнил, как Хомич, взобравшись на банный полок распаривал веником свои мышцы. Алексей ходил в баню вместе Константином Крижевским. Вратарь и защитник, Костя был непререкаемым знатоком всего, что касается банного жара. Своего рода профессором этого дела. Покупных веников не признавал. Сам ездил заготовлять их, и такие веники у него чудесные были, что, казалось сами парили. Потом к этой компании московских динамовцев присоединился и молодой Лев Яшин, для которого русская баня стала добрым спутником на всем протяжении его большого спортивного пути.

Теперь оборудованы бани чуть ли не при каждой футбольной команде. Называют их несколько мудрено (я бы даже сказал — скучно) — «восстановительный центр». Конечно, «русская баня» звучит привычнее и задорнее, но сама суть не меняется. Здесь действительно футболисты восстанавливают силы, готовятся к новым сражениям.

— Сто матчей в году проводит хоккеист, — рассказывает заслуженный тренер СССР Анатолий Тарасов. — Без синяков и шишек в нынешней — чрезвычайно силовой, с вихревым темпом — игре не обойдешься.