— Либби, — твердо проговорил Марк, — не упрямься, я пытаюсь сделать, как лучше.

— Нет, я больше не верю вам. И если я немедленно не получу назад мой билет и багаж, я устрою здесь грандиозный скандал!

В глазах его мелькнуло любопытство.

— И как ты собираешься сделать это?

— Очень просто! Я стану кричать, что вы ко мне пристаете!

Марк пожал плечами.

— Не забывай, что ты во Франции. Я объясню окружающим, что ты моя любовница и мы просто выясняем отношения. Здесь к такого рода ссорам относятся с пониманием.

Прежде чем Либби как-то успела среагировать на его слова, мужчина пошел к выходу, унося ее багаж. Немного поколебавшись, Либби последовала за ним.

— Марк, честное слово, я не собираюсь оповещать прессу об отношениях с отцом. Отдайте мой багаж и билет и позвольте мне спокойно улететь отсюда.

— Это невозможно, — сообщил он, не вдаваясь в разъяснения.

Не успели Марк и Либби выйти из аэровокзала, как к ним скользнул уже знакомый девушке черный лимузин. Жак забрал сумку девушки и положил ее в багажник. Потом предупредительно открыл дверцу машины, чтобы пассажиры могли занять свои места.

— Жак наверняка сказал, где я была, перед тем как отправиться в аэропорт.

— Естественно. И сейчас мы снова поедем туда.

Либби вскинула голову.

— Слишком поздно, мне там уже нечего делать!

— Как это нечего, отец ждет тебя. Ты же хотела увидеться с ним.

— Я уже пыталась встретиться с Карлом Квинтоном, но меня не подпустили и близко.

— Сейчас ты со мной, все будет по-другому.

На глаза девушки навернулись слезы, ей хотелось сказать Марку, что отец увидел ее, но не счел нужным узнать. Но она промолчала.

Они ехали в густом потоке машин. Либби постаралась отодвинуться от сидящего вместе с ней Марка как можно дальше. А тот, усмехнувшись и открыв бар, предложил девушке выпить шампанского.

— Я шампанское употребляю только по случаю праздников, — отрезала она.

— А разве то, что ты сейчас встретишься с отцом, не стоит того, чтобы быть достойно отмеченным? — высокопарно заметил Марк.

Либби отрицательно покачала головой.

— Послушайте, отвезите меня в аэропорт и не мешайте улететь домой.

А он, словно не слыша просьбу девушки, продолжил свою мысль:

— Мне очень жаль, что я не сказал тебе о том, что Карл уже прилетел. Но у меня тогда были на то причины.

— Ну да. А зачем было скрывать, что он прибыл не один, а с дамой, на которой собирается жениться?

— А об этом, он должен сказать тебе сам.

— Так он и скажет, он вообще не захотел меня узнать!

Наступила тишина, которую прервал Марк:

— Понимаешь, я, конечно, не могу не признать, что зря не сказал тебе о прибытии отца. Но дело в том, что он… как бы тебе объяснить это… в то время еще не был готов к встрече с тобой. Он очень нервничал по этому поводу. Ведь это ты…

Девушка закончила его фразу:

— Ну да, ведь это я не хотела видеть его. Кстати, зря вы запустили в прессу эту версию.

— Клянусь, я этого не делал!

— Ладно, не изображайте из себя джентльмена.

Марк хитро улыбнулся.

— Я, во всяком случае, пытаюсь быть таковым! Признаю, что действовал в течение нескольких дней не лучшим образом. Когда я поселил тебя в свой дом, мне нужно было время, чтобы отрегулировать ваши взаимоотношения с отцом. Но я не предвидел такого бурного развития наших отношений.

— Ага, значит, в ваших планах это было, только не так быстро? Повторяю, я не хочу больше видеться с Карлом Квинтоном, я вообще ничего не хочу здесь. Я хочу улететь домой.

— Послушайся моего совета, Либби. Никогда не оставляй недоделанные дела. Все надо завершать, и тогда в душе будет мир и покой.

— Марк, не старайтесь понять, что происходит со мной. Вам просто это не дано. Вы считаете меня испорченной искательницей приключений и денег.

— Нет, Либби, уверяю тебя, что я так вовсе не думаю.

Он сказал это таким искренним тоном, что девушке еще больше захотелось зареветь в голос, оплакивая несбывшееся надежды.

— Не лгите мне, Марк. Я здесь ни при чем. Вы и сейчас думаете только об интересах вашего драгоценного клиента, а меня пытаетесь всячески задобрить, чтобы я молчала.

Опять воцарилась тишина. Первым ее нарушил Марк:

— Либби, поверь мне, я сейчас больше думаю о тебе, чем о Карле. Кстати, я высказал ему многое, подчеркнув, что стремление к успеху не должно выдавливать из души все человечное.