Шрифт:
Это опьянение властью вскружило женщине голову. Она обнаружила, что невероятно сексуальна, способна получать удовлетворение и доставлять его другому…
Утром они стали плавать нагишом, ни словом не нарушая молчания. Слова могли бы погубить дивное ощущение отсутствия земного времени и очарование друг другом.
Над морем розовело небо. Нисколько не стесняясь, Нэнси поднялась у берега во весь рост, довольная откровенным восхищением, вызываемым ею у Филиппа. Да и он был великолепен: тело у него — само совершенство, такое загорелое, крепкое, красивое. Ниже талии кожа не была более светлой, вероятно, потому, что он купался голышом на этом удаленном пляже.
Нэнси снова вошла в воду. Нежные утренние волны ласкали тело как шелк, и она подумала, что сейчас ей надо как никогда ранее впитывать в себя все ощущения. Она приподняла голову, наслаждаясь мягким теплом первых лучей солнца и поплыла легко и беззаботно.
Вдруг под ней оказался Филипп. Нэнси счастливо вздохнула. Вот-вот кто-то из них должен будет нарушить это колдовское очарование с его безмятежным молчанием. Ей станет стыдно, она начнет стесняться, и им придется согласиться, что все случившееся ночью просто результат их долгого воздержания, всплеск случайно и ненадолго разбуженных эмоций, и то, что было, уже никогда не повторится. Сердце Нэнси сжалось — неужели они оба все это потеряют?
— Ты прекрасна и в воде, — вынырнув, пророкотал Филипп ей на ухо. Он проплыл с ней рядом до мелкого места, поднял ее на ноги и притянул к себе. Поцелуи его были такие сладкие и жадные, что Нэнси захотелось плакать. — Расслабься, — успокоил он, покусывая ее нижнюю губу. Потом улыбнулся в ее наполненные болью глаза. — Думай о хорошем!
Нэнси не осмелилась сказать, почему она расстроилась. Филипп тесно прижался к ее уху и стал нашептывать свои желания. Женщина пыталась помешать его рукам, двигавшимся по всему ее телу, но тот лишь рассмеялся и по-прежнему прощупывал каждое ее ребрышко, каждую косточку, мягкие половинки ягодиц.
— Филипп! — взмолилась она, чувствуя, как начинает млеть и таять, оказавшись в крепких мужских объятиях.
Он нехотя ослабил их, ни на секунду не отводя глаз от ее лица. В полном отчаянии, Нэнси опять позволила своему рассудку уступить велениям ненасытного тела. Это будет в последний раз, пообещала она себе…
6
От неторопливых мужских ласк Нэнси впала в волшебную истому. А потом ее охватила сильная дрожь, почти непреодолимая. Больше уже никогда ничего подобного не будет — останется лишь страшная пустота жизни и одно страдание. Женщина зарыдала.
Филипп сжимал ее в объятиях до тех пор, пока не прекратились рыдания. Она и сама не могла понять, когда они начались, единственное, что знала сейчас — никаких эмоций у нее не осталось. Филипп помог ей подняться и повел через пляж к небольшому летнему домику. Там он бережно уложил ее на кровать и прилег рядом, прикрыв ее и себя мягкой хлопковой простыней.
Нэнси смутно улавливала, что кто-то за стенами дома произносит имя Филиппа. Он сонно откликнулся:
— Войдите!
Нэнси пришла в ужас и поскорее спрятала голову под простыню. Раздались звуки передвигаемой посуды и удаляющихся шагов, небрежные слова благодарности Филиппа.
— Служанка ушла, — спокойно сказал он. — Хочешь позавтракать?
Откинув простыню, Нэнси приподнялась с горящим лицом.
— Похоже, твой персонал не удивляется ничему, что видит! И как же часто ты это делаешь? — тихо спросила она и тут же подумала, что говорит, как собственница. Нижняя губа у нее задрожала.
Филипп нежно поцеловал Нэнси и стал теребить ее роскошные волосы.
— Только когда это необходимо, — спокойно ответил он.
Нэнси задохнулась. Значит, она — одна из многих? И это дивное сексуальное действо он повторял много раз с другими женщинами? Выходит, она для него ничего особенного не значит. От этой мысли ее пронзила резкая боль. А потом все внутри нее похолодело. Видно, в какой-то момент она приняла простое вожделение за нечто большее.
Для нее самой все было по-другому — физическая близость с Филиппом означала, что объединились двое людей, которые пережили сходные трагедии, которые понимают друг друга и нашли утешение в том, что отдали себя друг другу. А для этого человека она всего лишь игрушка, необходимая для разрядки!
Сколько же у тебя женщин? — хотелось ей спросить. Она была потрясена таким предательским ударом. Так, значит, это ревность? Нет, еще хуже. О Господи, только этого не хватало. Неужели влюбилась в какого-то ловеласа по-настоящему? Невероятно! Но ведь прошедшая ночь была такой прекрасной. Филипп оказался мужчиной, о котором можно только мечтать. Прямо-таки любовник из мечты. Слишком прекрасный, чтобы в это можно было поверить.
— Вы — животное! — в отчаянии выкрикнула она. — Я ухожу! Я собираюсь найти вашего отца…
Филипп чертыхнулся и схватил Нэнси за запястье. Глаза его гневно сузились.
— Вы не можете идти к нему после меня! Думаете, он в постели лучше меня?
— Филипп! — ужаснулась Нэнси. — Вы… вы отвратительны!
— Из всех людей на земле вы как никто другой не имеете права говорить мне такие слова! — заорал Филипп с такой яростью, что даже голос его задрожал. — Вы были готовы присосаться к моему отцу, ползти к нему на коленях, ради того, чтобы…