– Что именно будем играть? – уточнила Эрис. – Я далеко не все мелодии могу исполнить на арфе.

– "Мага Зеркальной долины", – ответил Феликс. – Там довольно простая музыка.

– О, эту я знаю, – обрадовалась девушка.

– Одна из самых популярных, – кивнул бородач. – В Эльнадоре есть места, где частенько кучкуются студенты Магической Академии. А для них эта песня – своего рода гимн, квинтэссенция всей их жизни. Так что я всегда знаю – даже если день не задался, стоит лишь спеть "Мага" на входе в таверну "Кабанье логово", и ночлег с ужином обеспечены. Даже самый бедный из студентов не пройдет мимо барда, поющего эту песню, не бросив хоть какой-нибудь монетки в его шляпу. Ну что, начали? – Феликс ударил по струнам и запел:

Я слышал о маге Зеркальной долины.

Хотел бы увидеться с ним.

Тот край, где уносятся к небу вершины,

Его лишь заботой храним.

Волшебник, чья память обширней, чем вечность,

Чья сила древнее земли,

Живет, чтобы все остальные беспечность

Свою сохранить бы смогли.

Спокойный и светлый хранитель покоя

Живущих с ним рядом людей,

Он знает всех лучше, что это такое -

Терять самых лучших друзей.

Он помнит такое, чего мы не знаем

И вовсе не сможем узнать.

Он может единственным верным ударом

Повергнуть всю черную рать.

– Это ведь, если не ошибаюсь, очень старая песня? – спросил Скольд, сыграв последние ноты.

– Ага, – кивнул Феликс. – Ей больше трех столетий, это уж точно.

– Ничего себе! – присвистнул паренек. – Наверное, это был поистине великий маг, раз даже песню о нем поют по сей день. Я даже про Ингардуса ни одной не слышал. Феликс, ты знаешь что-нибудь об этом волшебнике?

– Да откуда ж? – бард пожал огромными плечами. – К сожалению, история не сохранила для нас даже имени поэта, который сложил эту песню. К тому же, Зеркальная долина, о которой здесь поется, расположена в Ончанде, а это, как ни крути, – другой континент. Так что я действительно не знаю, кем он был, этот маг.

– А вдруг это как раз и был Ингардус? – мечтательно произнес Скольд.

– Как я уже сказал, мне про то ничего не ведомо, – широко улыбнувшись, развел руками Феликс. – Да и какая, в принципе, разница? Хотя, знаешь, среди юных волшебников бытует легенда, что главный герой песни до сих пор жив и не сменил места жительства. Так что, когда у тебя появится достаточно свободного времени, можешь сгонять за океан и пообщаться с ним с глазу на глаз.

– Это была последняя песня? – уточнила девушка.

– Ну да, – сняв с плеча ремешок гитары, Феликс повесил инструмент над кроватью.

– Что ж, до завтра, – Скольд встал и направился к выходу. Юный музыкант заметил, что Эрис не торопится собираться домой. "Вряд ли они намерены продолжить репетицию, – подумал Скольд. – Повезло Феликсу, ничего тут больше не скажешь".

– Да что же это творится, в самом-то деле?! – Шентор в сердцах пнул подкатившийся к ногам шарообразный колючий куст. Вернее сказать – попытался пнуть. Как назло, в этот миг очередной порыв ветра подхватил растение и помчал прочь. Стражник едва не упал, но слава богине, успел схватиться за ближайший каменный уступ.

"Богиня? Вот как раз к ней у меня накопилось немало вопросов, – раздраженно подумал юноша. – Где я? Существует ли вообще то место, куда, по рассказам жрецов, люди должны попадать после смерти? Я ведь умер, тролль побери, а впечатление такое, будто меня всего лишь забросило на другой край света".

Да, на что, на что, а на божественные чертоги окружающий пейзаж нисколько не походил. Бесплодная серая пустыня, а в ней – скалистый каменный лабиринт, по которому Шентор бесплодно блуждал уже несколько часов кряду. Пустыня – но не жаркая и сухая, а отданная во власть злому студеному ветру, который мог вызвать любые эмоции, кроме радости. Плюс к этому – постоянное осознание того, что сам ты – не более чем покойник.

Или все-таки нет?

– А, гори оно все синим пламенем! – Шентор уселся на одиноко лежавший валун и начал тихонько всхлипывать. Вскоре всхлипы эти переросли в самые настоящие рыдания. Но в таком месте, как это, мужественные юноша мог себе такое позволить – стесняться-то было некого.

– Что со мною случилось?! – закричал он после нескольких минут отчаянного плача. – Умер я или нет?!

– Да умер, умер, – раздался вдруг за спиной басовитый, с хрипотцой, голос. – Чего так нервничать по столь ничтожному поводу?

Шентор вздрогнул и спрыгнул с камня. Еще не приземлившись, он развернулся на сто восемьдесят градусов. При этом юноша исхитрился еще и вытереть слезы.

При виде того, кто его испугал, у Шентора глаза полезли на лоб. Правая рука стражника молнией метнулась к поясу и… схватила воздух в сантиметре от пустых ножен. Меч Шентора, в отличие от его одежды и доспеха, остался в Эльнадоре, в доме предателя Харнулла. Остался торчать в груди убитого, но тут же воскресшего чернокнижника Джорандо.