И добавил ещё несколько слов, совсем уж обидных.

Дело происходило летним вечером в каменном туннеле, ведущем с улицы во двор многоэтажного дома. В просторечии это место именовалось подворотней.

Зашуршали покрышки, забормотал автомобильный двигатель. Циркин осторожно выглянул на улицу и тут же отпрянул, увидев знакомый микроавтобус. Дело в том, что три друга возглавляли список лиц, не явившихся в обязательном порядке на лекцию о вреде алкоголя. А за углом возле гастронома маячили, между прочим, дружинники с консервного комбината. Циркина они знали в лицо.

Ситуация в подворотне, как видим, складывалась самая драматичная. До закрытия оставалось менее получаса, а Корень вёл себя безобразно: отказывался идти в гастроном, выдвигая смехотворную причину, что продавщица Галя якобы плохо к нему относится.

— Чот… блесс… — опять сообщил Вася. — Уомп…

Ему-то было всё равно — он только что пропил квартальную премию.

— Корень! — приказал Циркин. — Ты идёшь в гастроном и берёшь пузырь!

Было в нём что-то от гипнотизёра.

— Она… — начал Корень.

— Корень! — властно повторил Циркин, глядя ему в глаза. — Ты идёшь в гастроном и берёшь…

Его перебил Вася.

— Чо там блестит? — удивительно ясно сказал он. — Вон там…

Блестели разведчики. Почувствовав, что они обнаружены, докладчик метнулся за угол, а оппонент с перепугу телепортировал.

Три друга тупо уставились в точку, где только что полыхнула синеватая неяркая вспышка.

Циркин пришёл в себя первым.

— Корень, — сказал он потрясённо. — Если ты, гад, сию минуту не пойдёшь в гастроном…

Корень упёрся. Зачем тогда нужно было сшибать недостающие четырнадцать копеек? Этого Циркин никак не мог понять.

— Вот и они! — с облегчением объявил капитан.

В центре «канистры» беззвучно возник водянистый шар. Отплыл в сторонку, и на его месте появился второй.

Оба разведчика мелко вздрагивали от возбуждения.

— Нечто невероятное! — объявил докладчик. — Аборигенам известно взаимопроникновение!

— Быть не может! — ахнули на потолке.

— То есть не в прямом, конечно, смысле взаимопроникновение, — поправился докладчик. — Но они используют какую-то жидкость-посредник, видимо, экстракт, информационную вытяжку.

— Пожалуйста, подробнее! — взмолился кто-то.

— Хорошо! После броска мы сразу же оказались перед Информаторием, занимающим весь нижний ярус прямоугольного циклопического строения. Передняя стена — прозрачна. Над ней — светящиеся знаки.

— Почему вы решили, что это именно Информаторий? — спросил капитаи.

— Сейчас объясню. Внутренняя стена представляет собой ряд стеллажей. На стеллажах — сосуды с жидкостями, от прозрачной до совершенно чёрной. Назовём такой сосуд… Впрочем, мы подслушали его местное название — «пузырь». Так вот, абориген входит в Информаторий и после сложных, видимо, ритуальных действий получает такой «пузырь». Снаружи к нему подходят ещё двое, и втроём они ищут уединённое место, где делят жидкость поровну…

— Интере-есно! — сказал капитан, тоже начиная мелко подрагивать. — А поведение их после приёма жидкости как-нибудь меняется?

Докладчик замялся.

— По-моему, наблюдается некоторая потеря координации движений…

— Решительно не согласен! — вмешался юный разведчик-оппонент. — Проще предположить, что это вовсе не Информаторий, а наоборот!

— Как наоборот?

— Никакой информации эта жидкость не несёт. Напротив, она забирает излишнюю, мешающую аборигену информацию, понимаете? А потом выводится из организма — я сам видел… Короче, мы решили провести эксперимент…

— Эксперимент? — встрепенулся капитан.

— Мы собираемся вступить с аборигенами во взаимопроникновение, — как можно более небрежно пояснил докладчик.

«Канистра» взорвалась протестами. Капитан мутнел на глазах.

— Да поймите же! — надрывался докладчик, пытаясь перекрыть общий гам. — Мы просто не имеем права упускать этот шанс! В случае успеха в наших псевдоподиях — бесценные подробности их образа мышления, их бытия!..

К капитану постепенно возвращалась полупрозрачность.

— Как вы себе всё это представляете?