зажмурилась. Слышать вопросы о том, что у меня болит, от людей с нормальным

восприятием боли – я не желала этого. Не хотела напоминаний о своей неполноценности.

Но он неожиданно произнес нечто совершенно иное.

– Дурочка. Боль – не такая штука, которую нужно терпеть в одиночку. О ней нужно

рассказать. Рассказать тем, кто неравнодушен к тебе, Фудзино-тян.

Я навсегда запомнила то, что сказал мне тот старшеклассник. Потом он отнес меня

на спине в медпункт, и все кончилось хорошо. Это был словно сон. Если подумать, тогда

Асагами Фудзино без памяти, пусть и безнадежно, влюбилась. Немного смущенная

улыбка человека, умеющего замечать невидимое никем больше страдание и

сопереживать…

В желудке проснулась грызущая боль, и прекрасный сон ушел. Все равно я не

имею права видеть его – я, заляпанная с ног до головы человеческой кровью. Мне

страшно и неудержимо захотелось очиститься, сбросить с себя въевшуюся нечистоту.

Может быть… дождь смоет мои грехи? Если поднять наверх, на мост? Тайфун уже вошел

в силу и там льет, как из ведра. Чувствуя непонятный, лихорадочный подъем, я заставила

38

корчащееся от пронизывающей боли тело встать и двинуться к пандусу, ведущему с

автостоянки наверх.

Асагами Фудзино шла навстречу буйству стихии – освежающему летнему ливню.

Широкая проезжая часть моста превратилась в неглубокое озеро. Вода на асфальте

доходила до щиколоток. Сокрушительный ливень рушился стеной, а ветер бесновался так, словно хотел с корнем выдрать уличные фонари. Небо стало угольно-черным и страшным.

Огоньки гаваней и пирсов едва проглядывали сквозь шквалы и казались настолько

далекими и недосягаемыми, будто находились где-то на Луне. Асагами Фулзино шла

через шторм. Черная школьная форма мгновенно промокла и облепила тело, но со

стороны этого все равно никто бы не увидел – она растворилась во мраке, словно найдя

свое настоящее место. Девушка медленно шла, подставляя тело дождю, пытаясь слиться с

ним. Белые облачка дыхания мгновенно срывались с посиневших губ и уносились прочь.

Дорога оказалась недолгой – под первым же фонарем она встретила Смерть.

– Наконец-то я нашла тебя, Асагами.

Из мрака, ступая по воде, возникла Рёги Шики. Белое кимоно тоже промокло, по

блестящей красной кожаной куртке, не пропускавшей воду, стекали настоящие ручьи.

Она выглядела как синигами, богиня смерти.

Шики и Фудзино стояли на разных краях падающего от фонаря светового круга, их

разделяло около десяти метров. Как же они могли видеть и слышать друг друга в грохоте

дождя и вое бури? Это было странно, словно пространство уже начало причудливо

искажаться.

– Рёги… Шики…

– Напрасно ты не вернулась домой, как я тебе советовала. Теперь ты превратилась

в хищника. В людоеда, распробовавшего вкус крови. Ты наслаждаешься убийством.

– Неправда!!! Это ты такая, а мне совсем не нравится убивать!..

Голос Фудзино прерывался, грудь высоко вздымалась. Она уставилась на Шики

горящим, ненавидящим взглядом.

Враждебность и жажда крови.

Дрожащая рука поднялась к лицу, словно остатки разума заставляли ее прикрыть

прорвавшуюся ненависть и ярость. Но глаза все равно горели между пальцами страшным

неземным огнем.

Шики медленно подняла правую руку. Блеснул длинный клинок, уставившийся

острием в лицо противницы – ответ на вызов.

Третья встреча.

«Третий раз за все в ответе». Шики хмыкнула, вспомнив старую пословицу. Та

Асагами Фудзино, которая стояла перед ней сейчас, была более чем достойна стать ее

жертвой.

– …Я чувствую. Да, мы похожи. Такую тебя я вполне могу убить.

Эти слова словно сорвали последние путы, сдерживавшие обеих противниц.

Границы пустоты: глава 03 10

/5

Шики метнулась вперед. Скорость ее бега поражала – несмотря на плещущееся под

ногами озеро и бешеный ветер, ей требовалось три секунды, чтобы преодолеть

разделявшие их десять метров. Этого хватило бы и для того, чтобы швырнуть хрупкую

Фудзино наземь и пронзить клинком ее сердце. Но даже эта звериная скорость не могла