— О нет, спасибо! Да ваши очаровательные собачки растерзают меня. Не говоря уже об этом «пирате», который, судя по всему, способен без каких-либо угрызений совести просто всадить в меня пулю.

— Для того чтобы этого не случилось, вам достаточно заранее предупредить меня.

Брюс снова начал медленно наклоняться к Джойс, заговорщически улыбаясь ей. Как и несколько минут назад, девушка вновь откинулась на спинку кресла.

Все это было доставлявшей им удовольствие игрой, которой они предавались, не забывая об осторожности и стараясь не особенно открывать свои карты. Хотя игра была стара как мир, они испытывали от нее приятное, щекочущее нервы возбуждение.

— Благодарю, Брюс. Боюсь, мне не придется извещать вас о своем появлении у вас. Вместо этого я хотела бы заранее предупредить вас о приезде к вам еще кое-кого. По всей видимости, вы догадываетесь, о ком пойдет речь. Но я сомневаюсь, что вам известны истинные побудительные мотивы предстоящего визита. Во всяком случае, ничего конкретного вы знать не можете.

— Вы имеете в виду приезд женщины? — поинтересовался хозяин замка.

— Вот именно.

— Ну что ж, это мне нравится уже больше… И что, она приедет сюда?

— Думаю, что да. Во всяком случае, в этом меня уверил Виктор Троттер.

— Ну наш Виктор Троттер знает все обо всем. Да и неудивительно — у него теперь заполнены все номера проклятой гостиницы. Так что он может радоваться и продолжать бриться всю оставшуюся жизнь своей привычной безопасной бритвой.

Джойс вновь округлила огромные зеленые глаза, как если бы то, что она только что услышала, являлось на самом деле чем-то абсолютно неожиданным.

— Так это правда? — воскликнула она. — Значит, вы и на самом деле изобрели что-то вроде крема, способного превратить процедуру бритья в нечто приятное? Таким образом, в этом нет никакого вымысла?.. Итак, крем.

— Доля истины в разговорах есть. Только речь идет совсем не о креме, — заметил Брюс Мелвин.

— Ну хорошо, хорошо… Пусть лосьон, жидкость или еще что-нибудь в этом духе… И как вам это удалось?

— Вы думаете, я сейчас вам так все и выложу?

— Нет.

— Ну слава Богу. Вы очень мне упростили жизнь. Если честно, я решил пока никому ничего не рассказывать. Ни вам, ни кому другому. Поймите меня правильно, я еще не могу все точно сформулировать даже для себя…

— Уж не хотите ли вы этим сказать, что пока еще ничего не изобретено? — в надежде на более пространный ответ спросила Джойс.

— Я хочу этим сказать, что предпочел бы сменить тему разговора.

— Как хотите, Брюс. Если быть откровенной, то мне абсолютно безразлично, бреются ли мужчины или предпочитают ходить с аккуратно подстриженной бородой. Среди моих знакомых есть немало людей, носящих усы или бороды. Многих из них я уважаю и люблю. И многим я ни за что не посоветовала бы сбривать их роскошную растительность.

— Ну а мне?

— Что а вам? — переспросила девушка.

— Мне вы не хотите посоветовать отпустить бородку?

— Ну не знаю…

Глядя на хозяина поместья, Джойс улыбалась. Потом как бы после непродолжительных колебаний провела пальчиком по мужественному, хорошо выбритому подбородку молодого человека.

— Нет, я бы, пожалуй, все-таки дала вам один совет, — сказала она, продолжая гладить его подбородок и сама удивляясь своей отваге и кокетству.

— Какой же, Джой?

— Я бы посоветовала вам быть крайне осторожным с одной женщиной.

— Как раз об этом-то я сейчас и думаю, — признался Брюс Мелвин.

— Ах так?

— Именно так. Мне представляется, что вы весьма опасная женщина.

Джойс вновь распахнула свои красивые глаза и удивленно воскликнула:

— Я? Так вы решили, что я говорю о себе?

— Ну конечно же.

— И вы считаете, что я отношусь к разряду опасных женщин? — не могла успокоиться Джойс.

— Абсолютно уверен в этом.

— О-о нет! Знали бы вы, насколько ошибаетесь! Говоря о том, что вам следует опасаться одну женщину, я не имела в виду себя. Я хотела предостеречь вас… я думала о Дорис Риган… — И Джойс смущенно замолчала.

Брюс, которому казалось, что он еще ощущает волнующее прикосновение горячего пальчика к своему лицу, не смог сдержать вздоха, когда услышал это имя.

— Так ты знакома с Дорис Риган? — спросил он.

Он снова, уже вторично, начал обращаться к девушке без церемоний, как к близкому человеку.