— Прежде чем мы успеваем доставить его в магазины, — говорю я.

— Почти всегда, — соглашается Александр. — И ты думаешь, это нормально?

— Да. — Я вздыхаю. — По крайней мере я уже не так злюсь.

— Ну а мне, кажется, злость — это то, что придает жизни интерес. — Александр ухмыляется, встает и уходит к себе.

Я как раз собираюсь подумать над фасоном юбки, когда звонит телефон.

— Эй, — говорит Триш. — Tatler на линии. Хотите, чтобы я вас соединила?

— Tatler?

— Да.

— Соединяй.

— Это Флафф Си-Джей из Tatler, — говорит кто-то таким напыщенным тоном, что трудно разобрать слова. — Привет.

— Здравствуйте, Флафф.

— Слушайте, мы крайне заинтересованы в том, чтобы вы появились в нашем журнале. Было бы просто чудесно, если бы вы смогли сняться для нас.

— Что? — Я ощущаю сильную неуверенность.

— Выпуск будет посвящен самым классным дизайнерам нашего времени, а поскольку вы один из них, то скажите, пожалуйста, найдется у вас свободное время на следующей неделе? У вас и вашей музы, разумеется.

— Простите?

— Я говорю, выпуск будет посвящен лучшим дизайнерам. Он приурочен к началу лондонской Недели моды. Фото поместят прямо на обложке.

— Мне жаль, но я не участвую в Неделе моды.

— А! — Моя собеседница явно смущена и сбита с толку. — Вот черт. Не кладите трубку.

Я слышу, как она, гремя браслетами, прикрывает мембрану ладонью и сообщает эту новость кому-то вышестоящему. Доносится бормотание, разобрать которое невозможно, потом она снова обращается ко мне:

— В любом случае вы могли бы это сделать?

— Ну… — Я чувствую прилив отчаяния и понимаю, что кто-то должен меня спасти.

— С вашей музой… как там ее.

— Э…

— С Лидией Шарп.

— Ну…

— Если мы договоримся с лидией, вы ведь тоже согласитесь, правда?

— Когда, вы сказали, это будет?

— На следующей неделе.

— Ну…

— Отлично, — говорит она. — Я очень рада. Мы пришлем за вами машину и обо всем договоримся с вашим агентом, с…

— У нас этим занимается Триш.

— Великолепно. Я поговорю с Триш.

— Хорошо.

— Супер! — Она вешает трубку.

Я зову:

— Александр!

— Что? — откликается тот.

— Я только что согласилась сняться для Tatler.

— И какого хрена ты это сделала?

— Понятия не имею.

— Впрочем, ладно, — говорит он. — Может быть, продадим несколько платьев.

Александр слишком занят, чтобы размышлять о таком событии, как фотосессия для Tatler, мне тоже некогда. В нормальных условиях мы бы оба усердно думали пару дней о том, правильный ли это поступок и что подумают остальные. Но сейчас мы пытаемся хоть что-нибудь заработать, сделать шаг вперед и перестать, наконец, гадать о том, что скажет Кэти Гранд и не будет ли Тед Николе смеяться у нас за спиной. Нам уже давным-давно стало ясно, что журнал Pop не пустит нас на свои страницы. Что нас никогда не пригласят на модную вечеринку где-нибудь в Ист-Энде. Но лишь в последнее время я начала куда меньше об этом беспокоиться. Если состоится сделка с Mark One и в Нью-Йорке все пройдет нормально, то мне больше никогда не придется думать о Хокстоне и Теде.

Звонит телефон.

— Это я, — говорит Триш. — Вас хочет видеть Эмма Прайс.

— Великолепно. Пусть поднимается.

Эмма Прайс — одна из самых оригинальных людей в мире моды. Близкая подруга Мими, она в буквальном смысле держит руку на пульсе времени, находится в курсе последних новостей и потому неизменно опережает остальных на голову. В общем, это ее работа — быть крутой. Занимается Эмма чем-нибудь более рациональным — например, рекламным бизнесом, — и она стала бы сущим оракулом, но в модной индустрии эта женщина — всего лишь стилист и специалист по аксессуарам. Как правило, она приходит ко мне в студию раз в два месяца и рассказывает о своем последнем увлечении. Это могут быть искусственные цветы, браслеты с брелоками, массивные гребни для волос, брошки из искусственных бриллиантов или русские куклы. Эмма наряду с Кэти Хиллер — производителем аксессуаров из компании Марка Джакобса — относится к числу тех людей, кто действительно может задавать тон. В прошлом сезоне Кэти придумала брелоки в виде роботов. Золотистые и серебристые, они болтались на каждой женской сумочке. Все эти штучки выходят из моды чуть ли не сразу же после того, как их купят.

— Привет, — говорит Эмма с порога. На ней широкие клетчатые брюки и облегающий черный свитер. Темные волосы собраны на затылке. Красивое, ухоженное лицо, алая губная помада.

— Как дела?

— У меня просто сил нет, — говорит она, садясь и ставя свою ярко-желтую сумочку на пол. Та сплошь увешана крошечными побрякушками и брелоками. — Только что приехала из Китая, провела там десять дней.

— Да?

— Я пыталась разведать, нет ли там какого-нибудь барахла с олимпийской символикой, которое можно было бы приколоть, к примеру, на спортивные трусы.

— Неплохо.

— Какая-нибудь переделка в стиле «Hello, Kitty», — говорит она. — Помните, как это всем понравилось в прошлом году?

— Нашла что-нибудь?

— Кое-что. Может наделать шуму в будущем сезоне.

— Звучит неплохо, — говорю я.

— Не сомневаюсь, — отвечает она. — Давайте-ка теперь посмотрим вашу коллекцию.

Эмма в молчании проходит вдоль ряда вешалок. В отличие от Мими, которая очень театрально выражает свои эмоции каждый раз, когда разглядывает одежду, Эмма вовсе не спешит меня обрадовать. Я веду ее наверх и показываю выкройки и всякие полуготовые образцы. Она берет розовый шелковый топ и пропускает ткань между пальцами.