— Мне отлично известно, что вы считаете меня дурочкой, — ответила Бина. — Просто я хотела подчеркнуть, что другая женщина… одна из ваших любимых тихонь… в такой ситуации оказалась бы совершенно беспомощной! — В ее голосе явно прозвучало презрение. Потом она добавила: — Что же касается нас, шотландцев, то мы всегда готовы призвать на помощь свою изобретательность, что я и сделала!

— Ну что ж, я вынужден выразить вам свою признательность.

— Вы уже не… не сердитесь на меня?

— Я в бешенстве! — заверил ее герцог. — Но, к сожалению, теперь уже поздно пытаться что-либо изменить!

— Я знала, что у вас достаточно здравого смысла! — дерзко заявила Бина.

— Здравого смысла! — простонал герцог. — Да вся ситуация совершенно бессмысленна! Но уж раз вы втянули нас в эту историю, мне остается только смириться, так как я не вижу никакого другого выхода, кроме бегства!

— Точно так же подумала и я! — удовлетворенно согласилась Бина.

На следующее утро герцога посетила леди Маккерн. Герцог сразу же решил, что она была из тех любящих посплетничать и не терпящих никаких возражений женщин, которых он особенно не любил. Теперь он мог отчасти понять, почему Бина не решилась сказать ей правду, а предпочла солгать, будто они женаты.

Леди Маккерн заверила герцога, что она была счастлива оказаться ему полезной. Она тут же упомянула некоторых из их общих знакомых, в основном весьма влиятельных особ, умудрившись при этом без слов, с помощью одной лишь интонации дать понять, что она крайне удивлена его выбором жены. Когда она наконец удалилась, перед уходом напомнив Бине, что та должна хорошенько ухаживать за мужем, чтобы он быстрее поправился, девушка скорчила гримасу.

— Теперь, понятно, что она собой представляет? — обратилась Бина к герцогу.

— Да, я вижу, — согласился он. — Я лишний раз убедился, как нам не повезло, что мы были вынуждены воспользоваться ее гостеприимством.

— Если бы карета перевернулась где-нибудь неподалеку от почтовой станции, ничего подобного не случилось бы, — с досадой сказала Бина.

— Я вообще не понимаю, как она могла перевернуться, — пробормотал герцог. — Хайман такой опытный кучер, хотя, путешествуя по таким дорогам, как в Шотландии, никогда не знаешь, что может произойти я следующую минуту!

— Большую часть года дороги в Шотландии совершенно безопасны! — огрызнулась Бина. — Однако если англичане настолько глупы, чтобы отправляться в путь в разгар зимы, когда повсюду лежит снег и бушуют ураганы, они должны мириться с последствиями!

— Именно это я в настоящий момент и пытаюсь сделать! — терпеливо возразил герцог. — Но я не рассчитывал на то, что в дополнение ко всему мне на голову свалится кто-нибудь вроде вас.

— Я решила распрощаться с вами, как только мы пересечем границу, — гордо объявила она. — Могу заверить, что я не собираюсь против вашего желания навязывать вам свое общество.

Герцог рассмеялся. Когда Бина была раздосадована, она напоминала маленького фыркающего котенка. Герцогу, целый день лежавшему в постели и вынужденному довольствоваться лишь ее обществом, становилось все труднее и труднее продолжать злиться на нее.

Бина с легкостью выводила его из себя, но в то же время герцога искренне забавляло многое из того, что она ему рассказывала. Он уже пришел к выводу, что описание, данное ее отцом, было на удивление точным. Она, безусловно, была взбалмошной и неуравновешенной, но в то же время у нее было доброе сердце и прекрасное чувство юмора. Часто по ночам, оставаясь один в своей спальне, герцог тихо смеялся, вспоминая ее остроумные замечания.

— Будьте осторожны в присутствии слуг, — наставляла его Бина. — Они общаются с вашими кучерами, а те, естественно, сами были весьма удивлены, когда услышали, что мы якобы женаты.

— А что, горничные говорили вам что-нибудь на этот счет? — спросил герцог.

— Прямо — нет, — ответила Бина, — но я догадалась об этом. Я сказала им, что мы храним наш брак в тайне, потому что пока еще не сообщили эту новость вашим престарелым родственникам, которые, естественно, вправе первыми узнать о случившемся.

— Тучи сгущаются все больше, — мрачно произнес герцог. — Разумеется, Хайман и Клементс были поражены, когда узнали, что вы выдаете себя за герцогиню Уорминстер. Они же прекрасно знают, что мы познакомились только накануне.

Герцог был так раздосадован необходимостью давать какие-то объяснения даже своим слугам, что, не дожидаясь разрешения доктора, начал собираться в дорогу.

Накануне отъезда он спустился к обеду. Бина не преминула сообщить ему, что некоторая бледность и повязка на голове придают ему довольно романтический вид. Герцог уклончиво отвечал на каверзные вопросы, которыми, как и следовало ожидать, начала забрасывать его леди Маккерн. К счастью, сэр Эван интересовался лишь спортом и с большим энтузиазмом распространялся на эту тему. Вскоре герцог, сославшись на то, что рано утром им предстоит отправляться в путь, ушел спать, избежав таким образом утомительных расспросов со стороны хозяйки дома.