Ей казалось, что от страха и от того, что генерал всей тяжестью навалился на нее, звук замер у нее в горле. Она чувствовала прикосновение его грубых рук и, когда он начал задирать ей юбку, в последний раз попыталась закричать.

Но в этот момент он неожиданно как-то странно обмяк, голова его упала и с такой силой ударила девушку в лоб, что на какое-то мгновение она почти потеряла сознание.

Через секунду Бина почувствовала, как тяжелое тело, придавившее ее, приподняли, и, повернув голову, увидела, что герцог стаскивает генерала на пол. Из спины у того торчала его же шпага.

— Дрю! Дрю! — закричала Бина.

Герцог приподнял ноги генерала, и они с глухим стуком упали на пол.

Бина попыталась сесть, но ее бил озноб, и она чувствовала, что не в состоянии пошевелиться, словно ее парализовало. Вдруг она вспомнила про свою обнаженную грудь и поняла, что вот-вот разрыдается.

Но тут герцог резко приказал:

— Встаньте и помогите мне! Заприте дверь, на случай, если кто-нибудь попытается войти сюда.

Его голос подействовал на Бину отрезвляюще, словно ушат воды. Поначалу она даже не поняла, чего он хочет от нее, но, когда он принялся оттаскивать генерала от скамьи, она встала, все еще дрожа, и подняла с пола ключ, который перед этим выпал у нее из рук.

— Заприте дверь, и поторопитесь! — приказал герцог. — А потом откройте дверцу вон того шкафа.

Бину поразило, что после всего случившегося она все еще в состоянии двигаться.

Кое-как она добралась до двери, повернула ключ в замке и, обернувшись, увидела, что герцог тащит генерала, который был либо мертв, либо без сознания, к шкафу. Она опередила его и поспешно открыла дверцу.

Очевидно, этот шкаф использовали для хранения верхней одежды, поскольку внутри, кроме небольшой полки на самом верху, были лишь деревянные вешалки.

Герцог положил генерала в шкаф лицом вниз, потом подогнул ему ноги, чтобы можно было закрыть дверцу. Заперев ее, он швырнул ключ в горевший камин.

— Будем надеяться, что они не сразу обнаружат его, — сказал он, и его голос прозвучал совершенно ровно.

Поскольку он казался абсолютно спокойным, Бина почувствовала, как ее возбуждение постепенно спадает. Она все еще дрожала, но уже не так сильно. Взглянув на девушку, герцог взял со стола бутылку и налил ей немного коньяка в бокал.

— Выпейте это!

— Нет! — попыталась воспротивиться Бина, но он поднес бокал к ее губам и буквально силой заставил ее сделать несколько глотков.

Коньяк обжег ей горло, и она закашлялась, но сразу же почувствовала, как тепло разлилось по всему телу. Она перестала дрожать, и герцог, взяв ее за руку, потащил за собой к двери. Он отпер замок, взглянул наружу и быстро вышел из комнаты, потянув Бину за собой.

После этого он снова запер замок и просунул ключ под дверь так, что тот оказался внутри комнаты.

— Это собьет их с толку! — тихо произнес он. — Пойдемте! Мы должны покинуть этот дом как можно быстрее!

Бина смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижимая к груди обрывки платья.

Герцог огляделся по сторонам. На стене в холле висел плащ генерала, а рядом — отделанная соболями накидка мадам Дельма, которую та надевала, когда они покидали Париж, и которую Бина забыла отнести наверх.

Сегодня было слишком жарко, и мадам не стала надевать ее, поэтому, когда она направилась в гостиницу, накидка осталась в карете вместе с остальными вещами, а потом ее принесли в холл.

Герцог снял накидку с вешалки, набросил ее на плечи Бине и тихо сказал:

— Если кто-нибудь увидит нас, они решат, что мы просто отправились подышать свежим воздухом.

Они прошли весь коридор, не встретив никого. Старуха-кухарка возилась на кухне, там же находилась молоденькая девушка, приходившая по вечерам помогать мыть посуду.

Хозяин гостиницы все еще обслуживал посетителей в баре. Когда они вышли во двор, герцог, оглядевшись по сторонам, увидел привязанную к столбу открытую повозку, из тех, которыми обычно пользовались крестьяне, с впряженной в нее лошадью. Он быстро направился к ней — так быстро, что Бина едва поспевала за ним. Он подсадил девушку в повозку, отвязал лошадь и повел ее под уздцы со двора.

Из бара доносились голоса и смех. Через окно Бине было видно, что бар заполнен мужчинами. Но они так шумели, что не смогли бы услышать стука колес, к тому же, хотя Бина и видела их, сами они не могли видеть беглецов. Как только они вышли со двора, герцог сел в повозку, подобрал поводья и стегнул лошадь кнутом.

— Нам не придется ехать далеко, — сказал он. — Я уже выяснил, что контрабандисты заходят прямо в устье реки. Обычно они высаживаются в полутора милях отсюда. — Бина не отвечала, и спустя мгновение герцог продолжил: — Именно это я и собирался вам сообщить.