Телефон зазвонил снова. Кей сделала глубокий вдох и напрягла все силы, прежде чем поднять трубку.

— Кей, если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне.

Это был Митчелл. Его голос прозвучал так, что она — какая нелепость! — едва не расплакалась.

— Спасибо, — ей удалось сдержать дрожь в голосе. — Мы справимся, но все равно, спасибо.

В этот момент Эмили потянулась за стаканом с апельсиновым соком, стоявшим на маленьком столике, который Кей придвинула к дивану, и опрокинула его на пол.

— Мне нужно идти. До свидания, Митчелл. — Услышав его тихое «до свидания», Кей положила трубку.

В ту ночь Кей несколько раз вставала к Эмили и дважды водила в туалет ослабевшую Линору. У нее самой сильно болела голова, ее знобило, на теле выступал липкий пот и каждое движение стоило больших усилий. К утру ей стало так плохо, что она не знала, удастся ли ей справиться со всем, и молилась, чтобы Джорджия не слегла.

Все утро Кей приготавливала горячее питье, раздавала лекарства, измеряла Эмили температуру, и, когда внизу зазвонил звонок, она, покачиваясь, несла Эмили в ванную. У нее не было сил спросить, кто пришел, когда она услышала, что Джорджия с кем-то разговаривает.

Джорджия подошла к матери, когда та укладывала Эмили в постель.

— Это Митчелл, — важно сказала она. — Я сказала, что все, кроме меня, болеют, и он попросил меня помочь тебе. Что мне делать?

Кей прилегла на постель Джорджии, чтобы подождать, пока комната перестанет кружиться.

— Просто будь хорошей девочкой, — с трудом прошептала она, — и поиграй со своими игрушками, пока я через минутку приготовлю тебе обед.

Она смутно сознавала, что Джорджия, кивнув в знак согласия, выбежала из комнаты. Закрыв глаза, Кей ждала, пока пройдет головокружение. Ей показалось, что она слышит какие-то голоса, но она решила, что ей это снится. Ноги, точно налитые свинцом, не повиновались, когда она с усилием свесила их с узкой кровати. С трудом поднявшись, Кей неверной походкой направилась к двери и уцепилась за дверную ручку. Лестничная площадка казалась калейдоскопом крутящихся цветов. Внезапно низкий голос произнес: «Что за ч…» — и она почувствовала, что ее ноги оторвались от пола.

— Митчелл… — Кей смутно сознавала, что цепляется за него, но не могла сосредоточить взгляд на склонившемся над ней смуглом лице. — Мне так плохо.

Из соседней спальни послышался слабый голос Линоры, очевидно обеспокоенной тем, что происходит, и Кей испуганно воскликнула:

— Ей нельзя вставать с постели: она упадет и ушибется.

Вместо ответа Митчелл громко позвал:

— Генри! Поднимись сюда!

Кей поморщилась: его слова невыносимым грохотом отозвались у нее в голове.

Она слышала, как Митчелл приказал Генри пойти и успокоить Линору, и внезапно почувствовала себя такой беспомощной, слабой и изнуренной, что у нее сами собой стали закрываться глаза. Затем она почувствовала, что ее кладут на кровать Джорджии, и услышала голос Митчелла:

— Полежи здесь и не пытайся встать. Мне нужно сказать пару слов Линоре. — Увидев, что Эмили расплакалась, он добавил: — Все хорошо, малышка, просто мама, как и ты, немножко нездорова.

Кей с трудом приподнялась и, протянув руки, попросила:

— Пожалуйста, Митчелл, дай ее мне.

Она сидела, качая Эмили на руках. Из спальни доносились голоса, но она не могла сделать усилие и прислушаться, о чем идет речь.

Несколько минут спустя Кей вздрогнула и очнулась; глядя слезящимися глазами на вошедшего Митчелла.

— Все решено, — быстро сказал он, наклоняясь, чтобы взять Эмили, которая крепко спала у Кей на коленях. — Вы все едете со мной.

— Что? — Наверное, ей снится один из странных снов, которые преследуют ее с тех пор, как она заболела гриппом.

Митчелл передал Генри спящую Эмили и обратился к Кей:

— Джорджии и Эмили понадобятся их ночные принадлежности и какая-нибудь одежда. Где все это?

— Митчелл, — слова с трудом выходили из ее заложенного горла, — я никуда не поеду. О чем ты говоришь?

— Я увожу вас всех к себе. — Это было не приглашение, а приказ.

— Ничего подобного, — возразила Кей. Она не настолько больна. — Мне так много нужно сделать, чтобы подготовиться к Рождеству!

— Рождество перенесли, — нетерпеливо перебил Митчелл. — Все подарки, которые вы с матерью спрятали от близнецов, лежат у меня в багажнике. Там также игрушки. Как только мы соберем их одежду, сразу отправимся.

— Моя мать… наша одежда… — слабым голосом возразила она.

— Все в машине.

— Мама уже в машине? — изумилась Кей.

— Но не в багажнике, — уточнил Митчелл, которого позабавил ее испуг.

Если бы она не чувствовала себя так плохо, она бы испепелила его взглядом.

— Ее таблетки…

— Я же сказал тебе, что все сделал, — возразил Митчелл с ноткой раздражения. Он подошел к шифоньеру близнецов, отрыл его и начал собирать детскую одежду. — Этого хватит, — Митчелл положил ворох белья, платьев и постельных принадлежностей на кровать Эмили. — Где чемодан?