Караванный кашлял, держась за горло. Один из разбойников хмыкнул, видимо, придя в себя окончательно, собрал кости в стаканчик, потряс и бросил. Остальные (включая матросов) невольно скосили глаза: что выпало?

— Караванный, — спокойно, с ленивой хрипотцой позвал тот, что бросил кости. — Здесь ведь Пьяная тень. Сюда с оружием не ходят. Нужен тебе Шарлах — ну так жди на выходе из порта. А то, гляди, узнают в Харве о твоих проказах — такого скорпиона тебе подпустят…

Речь отрезвила всех. Караванный насупился. Действительно, из-за налёта на Пьяную тень можно было растерять последних друзей в Харве. Шарлах тоже вспомнил, что руки здесь распускать не положено, и перестал напрягаться, за что был немедленно отпущен матросами. Молодцы с «Саламандры» вопросительно смотрели на досточтимого Хаилзу.

Тот постоял, нагнув голову, потом хмуро взглянул исподлобья на хозяина дома, почтенного Имирпу.

— Досточтимый… — проникновенно сказал ему хозяин. — Какие могут быть сомнения? Здесь Шарлаха каждый знает… На юге, говорят, ещё какой-то Шарлах завёлся, но это недавно. И в Кимире тоже… А настоящий Шарлах — вот он. Пятый год ему вина наливаю…

Внимательнейшим образом изучив пергамент, Улькар поднял голову и взглянул на сановника чуть ли не с нежностью.

— А тебе не кажется, досточтимый Тамзаа, — кротко молвил он, — что ты потихоньку впадаешь в детство?..

С улыбкой позволил пергаменту свернуться в трубку, поиграл свитком, затем бросил его на стол и вновь вскинул зловеще-ласковые, обведённые чёрными тенями глаза.

— Мне думается, дело было так, — мягко продолжал Улькар. — Упустив настоящего Шарлаха, вы с Альразом велели внезапно воскресшему Хаилзе срочно найти замену моему беспокойному подданному. Однако, прости, я разочарован. Всё выглядит столь наивно и неуклюже, что я начинаю сомневаться в твоих способностях. Сановнику, не умеющему лгать достаточно правдоподобно, не место при дворе. Ты согласен со мной?

— Да, государь, — почтительно, но твёрдо отвечал Тамзаа. — Мне тоже показалось, что досточтимый Хаилза пытается таким образом выпутаться из этой неприятной истории. Однако я не мог скрыть его донесение, каким бы глупым оно мне ни казалось.

Улькар перестал улыбаться, по измождённому лицу его пробежала знакомая нервная рябь. Государь стремительно встал из-за стола и прошёлся по убранному лиловыми шелками кабинету:

— Ну, допустим, подменили, — уже раздражённо заговорил он, резко поворачиваясь к Тамзаа. — С какой целью? Кому это понадобилось и зачем?

— Из донесения Хаилзы следует, что самому Шарлаху, — что напомнил сановник.

— Несомненно! — Государь яростно улыбнулся. — И что же, никто не заметил подмены? Ни стража, ни сообщник с которым его сюда доставили?

— Сообщница, — как бы извиняясь, поправил сановник.

Улькар запнулся:

— Женщина?..

— Да, государь…

Несколько секунд Улькар озадаченно молчал.

— Ну, хорошо… — произнёс он наконец. — Сообщница… Я ещё могу понять, почему молчала она. Но объясни мне, почему молчал тот, кем его подменили! Наверняка думал, что везут на казнь, и при этом — ни слова, ни попытки оправдаться!.. Кто он? Откуда взялся?.. Или он до того был предан главарю, что решил умереть вместо него?..

Досточтимый Тамзаа, не разгибая спины, беспомощно развёл мягкие ладони:

— Государь…

— И наконец! — Улькар повернулся на каблуках и вновь пробежался по чёрно-лиловому кимирскому ковру. — Неужели судья Ар-Маура был настолько слеп…

Улькар остановился и надолго умолк. Серое измученное лицо его застыло. Постоял, медленно приблизился к столу, сел.

— Ар-Маура… — повторил он, слепо глядя мимо сановника. — Ар-Маура… — Затем глаза ожили. — Что о нём слышно?

— Жалуется, что не может вернуть денег, уплаченных Шарлаху за пленных.

— Да? — переспросил Улькар, явно думая о чём-то другом. — А кстати, которому из Шарлахов? Тому, что приводили ко мне?

— Да, государь, вне всякого сомнения. Досточтимый Ар-Маура сообщил, что головным кораблём бунтовщиков был именно «Самум».

Улькар с недоброй усмешкой разглядывал сановника.

— Всё, что можно ему посоветовать, — язвительно заметил он, — это получить деньги с самого Шарлаха. Вот пусть этим и займётся… Досточтимому Хаилзе моим именем прикажи идти в тень Ар-Мауры, а судье… Судье — снарядить и возглавить корабль, который тоже примкнёт к каравану. Мне кажется, это будет вполне справедливо… И ни о каких новых Шарлахах я слышать больше не желаю. Мне нужен тот Шарлах, с которым я здесь говорил… В чём дело, досточтимый?

Досточтимый Тамзаа был бледен. Все его надежды рушились…

— Государь… — еле выговорил он и умолк. Наступившая тишина не сулила ничего хорошего.

— Ясно… — Улькар скривил рот, брезгливо и безнадёжно. — Опять ушёл… Теперь понимаю, почему вы так настойчиво пытались подсунуть мне другого Шарлаха… Что молчишь? — Он бешено взглянул на сановника. — Ушёл?

— Да, государь…

— Каким образом?

— Вчера флот Зибры прижал Шарлаха к пескам кивающих молотов…

Услышав про кивающие молоты, Улькар впился в сановника запавшими глазами, в которых тот, к удивлению и облегчению своему, не увидел ни гнева, ни испуга. Государь смотрел на досточтимого с подозрением — и только.