Германское Верховное командование теперь было намерено собрать танковые дивизии в районе Бове – Компьень и перегруппировать их для «решающего удара во фланг противника, рвущегося вперед через Сену». Это была несбыточная мечта, которую невозможно было реализовать главным образом потому, что едва ли сотню танков удалось собрать из шести танковых дивизий. Вторым, вытекающим из первого, пунктом плана было перебросить танковые формирования в район между Марной и Сеной и использовать их для наступления в юго-восточном направлении. Таким образом, предполагалось оказать поддержку отступающей под натиском противника группе армий «Г» генерала Бласковица. Это тоже было иллюзией. Если бы обе эти операции удались, пришлось бы стойко оборонять рубеж на Сене, а это уже было непосильной задачей для имевшихся германских сил на Западе.

Прежде чем у 1-й германской армии появился шанс заделать бреши на всем протяжении фронта подразделениями безопасности и базовым личным составом, укрепленными только боевыми частями 48-й дивизии, частью 338-й дивизии и штурмовым батальоном, 3-я армия Паттона форсировала Сену между Мелэном и Фонтенбло, и ее передовые отряды проводили рекогносцировку до самого Труа.

Вниз по течению от Парижа противник переправлялся на северный берег Сены по обе стороны от Манта и двинулся к Бове.

Группа армий «Г» все еще вела арьергардные бои к северу от Оранжа.

В самом Париже боевые части отсутствовали, а были только подразделения безопасности для нужд снабжения и управленческих функций. На западе и юге за пределами Парижа размещалась наспех собранная бригада, но у нее не было тяжелого вооружения, и она могла выполнять только разведывательные и охранные функции.

23 августа группа армий «Б» получила приказ Гитлера разрушить мосты и другие важные сооружения в Париже, «даже если вместе с ними будут разрушены жилые районы и памятники культуры». Начальник штаба группы армий «Б» не стал следовать этому приказу. Но комендант Большого Парижа, генерал фон Холтиц, получив этот приказ от Верховного командования через штаб-квартиру на Западе, позвонил по телефону и попросил разъяснений о том, как должен быть выполнен приказ Гитлера. Начальник штаба, опасаясь, что телефонные разговоры прослушиваются, порекомендовал Холтицу действовать в зависимости от ситуации и напомнил генералу фон Холтицу о предыдущих устных договоренностях. Генерал не позволил, чтобы были произведены эти разрушения, и таким образом архитектурное великолепие города было сохранено.

2-я бронетанковая дивизия генерала Леклерка 24 августа прорвалась к Парижу с юга. Были лишь отдельные очаги сопротивления, и они не могли продержаться долго. Генерал фон Холтиц сдал город и был взят в плен. Может быть, тактически было более целесообразно эвакуироваться из города раньше и отвести весь его гарнизон на север. Но коменданта за это вполне могла ждать виселица. Как бы то ни было, Модель начал заочное судебное разбирательство в отношении Холтица по обвинению его в трусости, после того как город был сдан.

Как только Верховное командование узнало, что Париж потерян, Адольф Гитлер распорядился, чтобы вся имеющаяся в наличии тяжелая артиллерия, снаряды «ФАУ» и авиация сосредоточили удары на Париж. Он думал об уничтожении французской столицы как о «средстве повышения морального духа». Будь эти распоряжения выполнены, много тысяч жизней стали бы платой за них и ville lumiere (город света) понес бы невосполнимую утрату многих произведений искусства.

Для такого приказа не было оправдания с военной точки зрения, не говоря уже о прочих соображениях. Не могло быть ни тактической, ни стратегической необходимости в том, чтобы защищать город, который уже не имел военного значения, поскольку союзники значительными силами переправились через Сену, как выше, так и ниже Парижа по ее течению. Раз уж город пал, центр уже не имел тактического значения.

Начальник штаба группы армий «Б» смог предотвратить передачу и исполнение этих приказов и таким образом расстроил деструктивные намерения Гитлера. В последнюю минуту Париж был спасен от уничтожения.

События последних недель августа были подобны яростному стремительному потоку, который невозможно остановить. 15-я германская армия заняла Западный фронт между побережьем Ла-Манша и Амьеном; остатки 7-й армии были собраны к северу от Сены и попытались выстроить линию обороны между Соммой и Уазой при поддержке 275-й пехотной дивизии, временно переброшенной из 15-й армии; 5-я танковая армия прикрывала отход от Сены к Сомме.

1-й британской бронетанковой дивизии охранения удалось прорваться к Амьену и 30 августа пленить в Сале командующего 7-й армией, генерала Эбербаха, в то время как к нему переходило командование от командующего 5-й танковой армией, обергруппенфюрера СС Зеппа Дитриха. Дитрих и полковник фон Герсдорф, начальник штаба 7-й армии, как раз успели скрыться. Пехотный генерал Бранденбург взял на себя командование 7-й армией несколько дней назад.

Лавина катилась вперед, увлекая все на своем пути.

Часть группы армий «Б» стойко держалась в районе Компьень – Суасон. Здесь также союзникам удалось совершить прорыв 28 августа, и их танки и артиллерия подвергли интенсивному обстрелу штаб группы армий. Штаб группы армий был перемещен в Шато-Авринкур к западу от Камбре.

Союзники стояли у Соммы, Уазы и Марны близ Шалона. «Крепости» на побережье окружались одна за другой.

После того как штаб группы армий «Б» прибыл на новое место, от Верховного командования поступила директива о будущей стратегии. Идея о защите «каждой пяди земли» была, наконец, отброшена. Директива предписывала не слишком затягивать сопротивление, чтобы это не привело к окружению. Воинские подразделения должны сохранять свою укомплектованность. Армии должны «пробиваться назад» – другими словами, быть оттеснены назад противником – на новый рубеж от плацдарма на Шельде у Брескенса, через Антверпен, Альберт канал, Хасселт, к западу от Маастрихта, Мез (Маас), западный край плато Аргонн до Лангра, соединяясь там с группой армий «Г», которая будет держать рубеж от Шалонсюр-Сона до швейцарской границы. Этот новый рубеж, как настаивало Верховное командование, должен быть удерживаем «любой ценой».