Когда он ступил на металлическую решетку, его волнение достигло своей кульминационной точки. Биение сердца сотрясало все тело. Кровь в висках шумела так, что ему казалось, будто это накатываются морские волны.

Он не услышал легкого щелчка в двери, когда набирал цифры комбинации. Когда наконец он повернул ключ в отверстии двери, его сердце остановилось, так как ключ не поддавался.

Он повернул сильнее. Ключ не поворачивался.

Его плечи согнулись под огромной тяжестью, но в то же время он почувствовал странное облегчение.

Ему оставалось только повернуть назад. Тем не менее секрет, стоивший всего золота мира, находился рядом, за этой дверью.

«Как это глупо! — подумал он. — Неужели я ошибся в цифрах? Нет, это невозможно».

Для очистки совести он нажал на ключ, и чудо свершилось. Рессора послушалась, и ключ без труда повернулся. Фейерверк противоречивых ощущений наполнил Тишо: пьянящая радость, любопытство, ужас… Неожиданно внутри блокгауза зажегся свет, в то время как дверь тяжело вращалась на петлях.

Склад был пуст, за исключением стеллажей из светлого дерева, на которые складывался товар. Лампочка, подвешенная к потолку, резко освещала голый бетон стен и пола.

Тишо был загипнотизирован маленькими черными футлярами, отдаленно напоминающими школьные пеналы. Прямоугольные коробочки высотой пять сантиметров, обшитые кожей, пахли клеем и клеенкой. Еще три шага, и он выиграл. Тишо сделал только два шага. Его остановил сильный удар в солнечное сплетение, как если бы его ударил невидимый гигант. Он схватился рукой за сердце. В нем что — то оборвалось.

Ничто не шелохнулось в пустой комнате. Он упал на бетонный пол. Он не слышал даже оглушительного звонка, певшего отходную всем его надеждам.

Профессор долго смотрел на тело, распростершееся у его ног, не произнося ни единого слова. Энгельберг был высоким, седым, прозрачные голубые глаза придавали его лицу моложавость. Позади него стояли два телохранителя, прибежавшие первыми на место происшествия. К профессору подошла высокая белокурая девушка в ночной сорочке и оперлась о его руку. Оба телохранителя косились на ее выточенные, как у скульптуры, формы. Ее глаза были более глубокого синего цвета, чем у отца, но они совершенно одинаково хмурили брови.

— Господи, что здесь происходит? — послышался со двора женский голос.

— Уведи отсюда свою мать, — сказал профессор, — это зрелище не для нее.

Девушка живо пошла навстречу матери. Голоса обеих женщин постепенно удалялись.

Энгельберг наконец вышел из оцепенения и сказал:

— Я ничего не понимаю. Я не понимаю, ни как этот человек сюда проник, ни как и почему он умер.

Оба молодца задумчиво качали головами. Коренастые и мускулистые, они казались маленькими рядом с профессором. Они выглядели очень смешно: поверх полосатой пижамы была надета кобура, а в руках держали автоматы.

— У него были документы? — спросил профессор.

— Нет, — ответил телохранитель постарше, которому на вид было около тридцати. — Никаких документов.

— Нужно немедленно позвонить в полицию, — распорядился профессор.

Телохранители в недоумении переглянулись. Энгельберг, прочитав их мысли, сказал:

— Я знаю, у нас будет масса неприятностей. Полицейские станут рыскать повсюду. Может быть, организаторы этого дела именно того и добиваются.

Он взглянул на труп.

— Однако делать нечего. У тебя есть предложение, Эрин?

— По — моему, — отозвался тот, что помоложе, — нужно просто убрать его за пределы участка. Пусть полиция сама разбирается.

Энгельберг покачал головой.

— В таком случае у нас будут очень крупные неприятности.

Аргумент профессора, казалось, не очень убедил Эрина. Повернувшись к своему товарищу, он добавил:

— Карл кое — что нашел в кармане…

Карл вынул из кармана пижамы клочок свернутой бумаги. Это был грязный обрывок страницы записной книжки, долгое время пролежавшей в кармане. На нем можно было еще прочесть ряд чисел.

Энгельберг стал читать их вслух и внезапно остановился.

Парни не спускали с него глаз. Наступила полная тишина, среди которой слышался лишь шелест листьев на ветвях огромного дуба, раскачиваемых ветром.

Все еще держа клочок бумаги в руке, профессор вымолвил:

— Ни слова об этом полиции.

Оба телохранителя вытянулись перед профессором, как солдаты перед генералом.

— Слушаемся, герр профессор, — сказал Карл, в голосе которого слышались почтение и испуг.