На следующий день, как только начало светать, боевая группа двинулась на юг; она оставила в опорном пункте только артиллерию, снабженцев и истребителей танков. Мы покинули опорный пункт незаметно для противника. Пасмурная погода благоприятствовала нашим намерениям. Наша артиллерия накрыла отвлекающим огнем известные позиции восточнее Еремеевки, чтобы ввести в заблуждение противника относительно наших истинных намерений.

Наша колонна была едва различима среди снежных просторов. Каждая машина была покрыта белой камуфляжной краской, а солдаты надели белые маскхалаты или белую зимнюю форму. Мы быстро, змеей, двигались по пересеченной местности.

Боевая группа остановилась у небольшого подъема. Вражеские колонны беспрерывно двигались в западном направлении. Деревня, протянувшаяся вдоль дороги, поглотила очередную колонну советских войск, и она скрылась из вида. Около 1000 метров все еще отделяли нас от советских войск. Следует ли нам воспользоваться этим и броситься в атаку по этой слегка наклонной дороге? Красноармейцы шагали в западном направлении уже почти двадцать четыре часа. Будет ли их превосходство слишком огромным? Не побежим ли мы под защиту наших противотанковых орудий? Я стоял в авангарде боевой группы вместе с Вюнше, командиром танкового батальона, и командирами рот 1-го разведывательного батальона СС и выбирал наилучший способ атаки. Считая скорость нашим лучшим оружием, так как это уже было у меня в других ситуациях раньше, я намеревался вклиниться в самую гущу советских войск силами роты 1-го разведывательного батальона СС. Несколько танков будут прикрывать роту огнем. Рота отрежет половину советской маршевой колонны и погонит ее в направлении на запад.

Отделение в автомобиле-амфибии вызвалось действовать в качестве головного подразделения. Молодые солдаты знали, на что идут. Почти наверняка фланги вражеской колонны на марше прикрывали мины.

Через несколько минут все были готовы к атаке. Колеса и гусеницы, крутанувшись в снегу, зацепились за грунт, и машины на полной скорости с ревом помчались к окраине деревни. Пересечь открытое пространство следовало на такой скорости, чтобы у противника не было времени принять контрмеры. Боевые машины мчались вниз по склону, как лавина с гор. Танки двигались слева и справа от дороги и обстреливали советские войска. Огонь из тяжелых минометов усилил эффект от действия танков.

Я оказался в головной роте, когда первый автомобиль-амфибия взлетел на воздух, а бывшие в нем солдаты попадали на землю с оторванными и раздробленными конечностями. Второй автомобиль-амфибия встал во главе колонны без колебаний и заминок. Он тоже почти сразу буквально разлетелся на части. Рота стрелой пролетела через места взрывов. Наши товарищи в буквальном смысле слова проложили нам дорогу, и мы прорвались через минное заграждение. Оба водителя амфибий с оторванными конечностями лежали в снегу вместе с менее тяжело раненными пулеметчиками. Их взводный командир также потерял обе ноги. Мы не могли помочь раненым, но идущая следом рота занялась ими.

Советские войска покинули деревенскую улицу в большой спешке и бросались в дома или искали спасения в бегстве. Наши пулеметы косили их на белых, покрытых снегом полях. Их артиллерия поддержки была смята нашими танками, отброшена в сторону или сбита в кучу. Разгром был неописуемый. Несколько танков посылали снаряд за снарядом в шагавшую в западном направлении колонну. Они обратили ее солдат в беспорядочное бегство.

Колонна была смята атакующими танками, как гигантским кулаком. И снова скорость проявила себя ужасной силой. Русских противотанковых орудий, которым удалось бы сняться и поменять позицию, почти не осталось. Все сминающие под собой гусеницы тяжелых танков раздавили большинство из них. Мы промчались через вытянувшуюся в длину деревню за считаные минуты, и путь вражеского наступления превратился в дорогу страданий. Разбитая сталь смешалась с плотью быков, которые служили тягловой силой для противотанковых пушек. Преследование продолжалось и за окраинами деревни. Советские войска были застигнуты врасплох. Они не понимали, как смертельный удар мог быть нанесен им сзади. Колонна советских войск пала жертвой нашей неожиданной бешеной атаки.

Поврежденный немецкий танк стоял между несколькими последними домами деревни. Он был подбит русской противотанковой пушкой, находившейся не более чем в 150 метрах, во фруктовом саду. Пехота уже занималась уничтожением орудия, когда пулеметная очередь пробежала между нами. В мгновение ока мы укрылись за танком. Однако Франц Рот, вездесущий военный корреспондент, не успел этого сделать.

Пуля попала ему в грудь. Мы оттащили его в укрытие и доставили в небольшую избу, где им сразу же занялся доктор Гаттеринг. Рот умер несколько дней спустя в полевом госпитале. Он был одним из наших лучших корреспондентов.

Следующая деревня загорелась от наших трассирующих снарядов. Красноармейцы убегали, спасая свою жизнь, и гибли под пулеметным огнем. Преследование продолжалось вплоть до следующей деревни, где мы также обратили советские войска в бегство. Боевая техника и вооружение разбитых колонн были превращены в груду обломков. Опасность для нашего южного фланга была временно устранена. С наступлением темноты мы вернулись, уставшие, в наш опорный пункт. Уничтожение русской маршевой колонны стоило нам двух убитых и нескольких раненых солдат. Стремительность операции, использование возможности маневра и огневой мощи принесли нам полный успех.

Однако, как сообщили нам наблюдатели, новые силы противника заняли позиции к востоку от Еремеевки. Нам пришлось поверить, что очень скоро они будут атаковать.

Тем временем 2-я гренадерская моторизованная дивизия СС «Рейх» нанесла удар в южном направлении. Она нанесла большие потери войскам противника к югу от Краснограда. Передовые танковые подразделения дивизии продолжали продвигаться на юг и ночью. Преследовавшие отступавшего противника подразделения и части сменяли друг друга до тех пор, пока передовые подразделения дивизии 20 февраля в 14.00 вышли к Новомосковску. Там они установили контакт со сторожевыми охранениями частей группы Штайнбауэра.