Гриммингер своим приказом отослал два отделения назад к шоссе. Затем прикрывал отход остальных. Когда во дворе осталось человек десять – пятнадцать, он организовал на шоссе оборону. Взяв под свою команду два ротных миномета и два станковых пулемета 8-й роты, которая заняла позицию позади двора, он установил это оружие так, чтобы держать под обстрелом все картофельное поле.

Вскоре после этого наступавшие русские подошли совсем близко.

– Огонь!

Разрывы мин подняли фонтаны земли посреди картофельного поля. Осколки их заставили залечь плотные волны наступающих русских. В приемник затвора пулемета пошла последняя пулеметная лента. Глухо били карабины, и также на этот раз пятикратно превосходящие силы русских были отброшены буквально в пятидесяти метрах от позиций роты. Русские отошли и укрылись во дворе хутора, откуда была выбита 6-я рота.

Впереди справа вели огонь тяжелое полевое орудие и миномет. Там противник тоже был остановлен.

– Сообщить в штаб батальона: неприятель окончательно отбит. Мы удерживаем шоссе!

Когда связной бегом отправился выполнять этот приказ, Ханнес Гриммингер бросил взгляд на часы. Было уже 16.30. 8-я рота, своевременно подошедшая, усилила оборонительную линию.

– Мне нужен один взвод для разведки местности и для эвакуации раненых, – обратился Гриммингер к командиру 8-й роты.

– Возьми первый, Ханнес!

Некоторое время спустя – еще не стемнело – мотопехотинцы двинулись через картофельное поле. Они укрыли противотанковое орудие, и Гриммингер не стал возражать против этого. Чуть погодя лейтенант был уже около БТРа командира роты. Он вскарабкался на броню и вывел БТР из опасного поворота дороги. Затем он остановился около убитых: сначала около обер-лейтенанта Абеля, своего верного товарища. На теле командира было три пулевых ранения: одна пуля попала ему в левое плечо, другая – в руку, а третья пробила сердце. Кроме того, в животе виднелась рана от удара штыком.

Совсем недалеко от него лежали и остальные. Это были оба офицера роты – лейтенант Вирт и лейтенант Линдеманн, Куттерер из 8-й роты и отважные пулеметчики, которые, выполняя приказ командира батальона, выдвинулись вперед – и нашли здесь смерть. Ханнес Гриммингер с окаменевшим от горя лицом смотрел на своих павших товарищей.

Тягач 14-й роты отбуксировал в сторону командирский БТР и увез часть павших бойцов. Солдаты 5-й роты проводили его мрачными взглядами.

Лишь ближе к полуночи, еще раз обойдя позиции своего взвода, Ханнес Гриммингер позволил себе прилечь в каком-то окопе, чтобы вздремнуть.

Ночь прошла спокойно. Уже с первыми лучами солнца Гриммингер был снова на ногах. Он начал будить своих товарищей. Вскоре они снова были готовы продолжить это свое первое настоящее сражение в России. Ближе к вечеру во фруктовом саду он собрал роту, которая стала теперь его ротой. Сюда прибыл также лейтенант Хофакер, которому предстояло принять под свое командование 1-й взвод.

Некоторое время спустя весь личный состав роты – за исключением нескольких часовых – стоял у могилы павшего командира роты. Нелегким делом для лейтенанта оказалось произнести несколько прощальных слов, провожая в последний путь своего друга и других павших товарищей.

Следующий день мотопехотинцам 6-й роты выдался хлопотным. Гриммингер после многочисленных переговоров с начальством получил разрешение собрать и похоронить тела всех остальных павших. Для выполнения этой работы он отрядил стрелковый взвод, взвод минометчиков и взвод пулеметчиков. Затем началась ужасающая работа.

Вместе с санитаром, унтер-офицером Дуффнером, который еще в ночь на 1 июля отправил в безопасное место всех раненых, Гриммингер стал обходить поле сражения. Они обнаружили пятнадцать трупов погибших. Но и дальше, на шоссе, должны были лежать еще их несколько павших товарищей. Их тела предстояло найти и вынести после наступления темноты.

Наконец последние погибшие в бою были погребены. Многие из тех, кто вместе с лейтенантом собирали тела, вскоре не могли больше нести эту страшную обязанность. Об этом Ханнес Гриммингер написал:

«Столь тяжка для тела и души была эта обязанность, выносить с поля боя искалеченные трупы своих товарищей, что лишь немногие могли исполнять ее. Лишь представив себя самого лежащим среди мертвых, я смог с заботой и любовью собирать вместе отдельные части их тел, сопровождая каждого опознавательным жетоном, и доставать их солдатские книжки.

Над полем боя витал тяжелый дух тления.

Но мои подчиненные смотрели на меня, и мы вместе продолжали наше скорбное дело. Мы уложили наших павших товарищей в свежевырытую могилу, покрыли их брезентом и попрощались с ними.

Из двух винтовок мы связали крест, забросали могилу землей и постояли в безмолвии несколько минут над ней, пока я не дал знак к возвращению.

Это был один из самых горьких дней для нашей роты».

Ханнес Гриммингер родился 6 июня 1914 года в швабском городе Гмунден вторым ребенком в двойне. Через два месяца после его рождения его отец, сереброкузнец по роду занятий и владелец собственной мастерской, ушел на поля сражений Первой мировой войны.